Жизнь как цепочка обстоятельств

Изнуренная путешествием, Катерина долго заполняла бланки, едва понимая, что от нее требуется. Неожиданно процесс был ускорен появлением симпатичной русской блондинки средних лет, представившейся Ниной.

– Каждый год приезжаю, – похвасталась та простодушно, помогая Кате с регистрацией. – Специально итальянский выучила.

– Хозяин какой любезный, – заметила Катя, направляясь к лифту с новой знакомой. – Сам таскал чемоданы.

– Ничего удивительного, – с охотой объяснила Нина. – Он ведь получил этот отель в наследство, когда здесь только двадцать мест было, а теперь – двести! И все своими руками! Между прочим, у Роби три ресторана в городе, винодельный завод, виноградники, автопарк, – дружелюбная дама информировала Катю столь заинтересованно и горделиво, будто речь шла о ее близком родственнике. – В общем, богатый человек, по нашим меркам, во всяком случае. И отель этот – вот уж точно не единственный источник дохода. Но он его детище! А это – как первая любовь! – добавила мечтательно. – Так что Роби здесь вкалывает день и ночь вместе с женой и сыном. Ой, а сын-то у него – ну это вообще! Красавец! Юрист, между прочим, в адвокатской конторе служит, но все свободное время тоже тут, помогает родителям…

Наконец-то Катерина оказалась в номере, включила кондиционер и растянулась на кровати, вздохнув с облегчением.

А утром на ресепшене ей слегка поклонился молодой человек весьма аристократической наружности. Она почему-то смутилась, произнесла шепотом: «Бон джорна, синьор!» – и, опустив глаза, вильнула от стойки к выходу. Парня этого Катя потом встречала много раз, выражение лица у него всегда было деловым и официально-любезным. И она робела в его присутствии. То ли эта неизменная официальность… То ли наружность молодого итальянца заставляла трепетать впечатлительную девушку. Он был высок и породист. Длинные, гибкие пальцы, идеально прямой нос, золотистые волосы волнами и темные вразлет брови…

По утрам Катя ходила на пляж (загорать не любила, но на курортах считала это своим долгом). Она оплачивала шезлонг, натягивала козырек бейсболки на глаза и из-под него с любопытством поглядывала на отдыхающих европейцев. Один раз принялась подсчитывать женщин, загорающих без бюстгальтеров, – но сбилась со счету. Кажется, любительницы топ-лесс в основном были приезжими. За местными парочками, расположившимися поблизости, Катя наблюдала с особым интересом. Девушки изумляли некрасивостью и неопрятностью. В этом итальянском городке они казались все похожими друг на друга – полноватые, с бесформенными фигурами, густо лохматыми ногами и небритыми подмышками, с тяжелыми носами и полным отсутствием косметики. Было очевидно, что вопросы внешности, столь животрепещущие для девушек в России, совершенно не интересовали местных девчонок. Между тем их парни неизменно с ними бывали нежны и любовны, вечно обнимающиеся парочки на пляже и на улицах выглядели веселыми и счастливыми. «Неужели внешность у них тут ничего не значит? – думала Катя с удивлением. – А у нас-то дома – сколько сил, сколько времени, денег, сколько нервов отнимают заботы о ней…»

Зато здесь, в провинциальной Италии, она чувствовала себя настоящей красавицей, в то время как в России любая красавица легко терялась на фоне других красавиц – такова уж Россия. Здесь на Катю постоянно заглядывались, она видела, что местные мужчины любуются ею, и это было очень лестно. Она привыкла, что на нее оборачивались, и не раз вслед ей летело: «Белла донна». Притом абсолютно никто не приставал, даже ни о чем не заговаривали. Не то что на курорте в Сочи, где прямо за руки хватают горячие кавказские парни (Катя морщилась, вспоминая). В этом городе, высказав на ходу между делом это «белла», красивая, – человек шел себе дальше по своим делам. Похвала была совершенно бескорыстной – и потому вдвойне приятной.

Вообще здесь царили благожелательность и спокойствие. А в сиесту город словно вымирал. Катя тоже днем скрывалась от жары в номере, а вечером гуляла. Как-то, возвращаясь с моря, увидела в холле Нину с хозяином. «Мяу-мяу, – пела сладкоголосая блондинка, – мур-мур, Роби, мур…» Итальянец урчал в ответ очень нежно.

– О! Катя! – Нина радостно окликнула ее. – Тебя совсем не видно! А мы могли бы ходить вместе в бар, на дискотеку… Две красивые русские женщины, – мурлыкнула в сторону Роберто и кокетливо добавила: – Блондиночка и брюнеточка – очень пикантно.

– Ла-ла-ла… – залопотал синьор оживленно. – Домани, домани…

– Он говорит, – перевела Нина, удовлетворенно кивая, – что в отеле будет праздник с оркестром. Домани, то есть – завтра.

На другой день в летнем саду «Рабини» с обеда суетились официанты, музыканты настраивали инструменты. Сам хозяин приготовлял коктейль. Перед ним стоял длинный ряд бутылок, содержимое которых он вдохновенно сливал в круглый сосуд, похожий на небольшой аквариум, сосредоточенно помешивая свое зелье половником. Этикетки пугали разнообразием, трудно было поверить в совместимость всех задействованных напитков, но синьор Рабини священнодействовал абсолютно невозмутимо.