Жизнь как цепочка обстоятельств

– Ответственность перед семьей. Годы жизни, прожитые вместе. Дети. – Не знаю почему, в голове моей всплывали эти ответы. Я чувствовала, что понимаю Виталика.

Олег пересел на прежнее свое место.

– Женя, – сказал он, – что ты чувствуешь сейчас?

– Мне грустно.

– Тебе грустно.

– Да.

– Это больно?

– Нет… Просто грустно. И пусто как-то.

– Пусто. Откуда эта пустота?

– Мы не можем быть вместе.

– Когда ты это поняла?

– Только что.

И на следующей встрече, и на следующей за ней мы снова использовали технику «пустого стула». Я проговаривала все свои больные мысли. И больные чувства. Задавала вопросы, на которые, оказывается, уже знала ответы. Моделировала реакцию Виталика. Плакала. Лечилась. В голове потихоньку все вставало на свои места.

Олег помогал. Он часто «играл роль» моего любимого. Сидел напротив на том самом стуле, слушал мои излияния, говорил сам – собственно, озвучивал мои же мысли, которые до того успела проговорить я сама. Иногда мне это было смешно – я смеялась из-за театральности ситуации. Но это, наверное, тоже было хорошо… Складывалось впечатление, что с Виталиком мы обсудили все темы, все самое важное между нами. О чем не получилось поговорить в действительности.

Я стала спокойнее. Острота ситуации как будто притупилась – так, словно прошли годы.

– Слушай, Олег, я ведь ни психодраму, ни гештальтпсихологию сама не практикую. Может, зря… Скажи, а почему это получается, что я вот так уверенно со стулом разговариваю? Это потому, что на самом деле я знаю, что именно происходит, только не осознаю, потому что не хочу этого знать?

– И это тоже. И потом, ты ведь тщательно вспоминаешь все в деталях, стимулируешь гиппокамп. Проживаешь ситуацию еще раз, и гораздо продуктивнее, чем когда просто страдаешь из-за нее. Информация структурируется. У тебя формируется более определенная и точная картина реальности. Ты по ней как бы читаешь.

– Да. Полезная штука…

– Женя, скажи, тебе еще нужен Виталик?

– Как тебе ответить… Я помню, как с ним было хорошо. Это же такое счастье! Тяжело лишаться. Но, с другой стороны…

– То есть одна часть тебя, Женя, хочет быть с Виталиком, так?

– Ну да… Я не знаю.

– То есть другая часть – сомневается?

– Кажется, да…

– Женя, нам нужно разобраться с этими твоими частями.

– Ты прав. Давай попробуем.

Олег снова выдвинул на середину комнаты стул.

– Пусть твои две части поговорят между собой. Посмотрим, что из этого получится. Ты сейчас какая часть – та, что хочет быть с Виталиком или та, что сомневается, нужно ли это тебе?

– Я сомневаюсь.

– Хорошо, Женя. Поговори с собой об этом.

Между прочим, это не так-то просто – говорить о том, что особенно важно. Тебя распирает от ощущений, но не от слов. Говорить о больном, о загнанном глубоко внутрь очень трудно. Вот эту всю кашу из противоречивых эмоций внутри упорядочить – тяжелая работа. «Олег, помоги…»

Олег видит мое замешательство.

– Женя, чего ты действительно хочешь? Чего ты хочешь, зная все как оно есть, а не только то, что тебе хотелось бы знать? Нужен ли тебе Виталик? И если да, то зачем? И какая ты нужна сама себе?

А какая я нужна сама себе? Ну конечно, сильная. Я нужна себе цельной, не распавшейся на фрагменты из-за растерянности перед бедой. Я нужна себе профессиональной. И я хочу быть довольной жизнью. Да, это так.

Все это я проговариваю медленно, с трудом подбирая слова, не глядя на Олега, то ли себе, то ли ему адресуясь.

– Женя, поговори с собой об этом, – снова предлагает он.

Я смотрю на пустой стул.

– Привет, стул, – говорю ему. – Ты сейчас – это я. Ты та моя часть, которая хочет Виталика… Слушай, а зачем он тебе? Он чужой муж, понимаешь? Он, видимо, любит другую и хочет быть с ней!

– Женя, – тихо вклинивается Олег. – Что она тебе отвечает.

Я пересаживаюсь на стул, к которому обращалась.

– Он не то чтобы ее любит, но это для него важнее любви. А меня он любил! Ну я же чувствовала! И это было так прекрасно, что отказаться просто сил нет. Хотя что значит «нет»? Кто меня спрашивал? Ведь это от меня отказались, хочу я этого или не хочу… Мне просто трудно это принять.

Я помолчала. Олег посмотрел вопросительно. Я опять пересела на свое прежнее кресло.

– А если бы он остался с тобой? – спросила. – Ты ведь замужем и не собиралась ничего менять, вспомни. Ты же не бросишь Костю, вы все-таки шесть лет вместе. И потом, Костя не заслужил предательства. И, собственно, – говорила я медленно, потому что мысли приходили не сразу, – собственно… Эта тоска и такая острая потребность в Виталике – это все зашкалило именно после того, как он переменился к тебе. Это все растерянность. Это потому что непонятно… Теперь ты все понимаешь. Можешь по-новому оценить, насколько тебе Виталик действительно нужен. Да, с ним было хорошо. Но такое хорошо бывает только в самом начале отношений. А что потом?

«Другая я» молчала.

– Мы могли бы попробовать с ним ничего не менять… – наконец неуверенно сказала «другая я»…