Жизнь, как морской прилив

Нет, Эмили не собиралась плакать, но ей бы очень хотелось это сделать, тогда бы она избавилась от огромной тяжести, камнем лежавшей на ее душе. Но слезы, как и смех, покинули ее. Казалось, что в глаза попал песок, а сердце наполнено свинцом.

Мистер Гольдберг сказал почти то же, что и тетя Мэри.

— Это красивая вещица, мисс, но вы предпочитаете деньги?

— Да, если вы не возражаете.

Эмили сидела в комнате в задней части ювелирного магазина. Это было очень уютное помещение. На полу лежал темно-красный ковер, на нем стояли два кожаных кресла и конторка, верх которой тоже был обтянут кожей, а вдоль стен стояли книжные шкафы. Мистер Гольдберг оказался маленьким человечком с узким лицом, выражение которого было очень приятным.

Когда она вошла в магазин, она обратилась к молодому человеку за прилавком:

— Вы хозяин?

Оглядев ее, он, напустив на себя важность, ответил:

— Я помощник мистера Гольдберга. Чем могу быть полезен?

— Я бы хотела повидать самого мистера Гольдберга, если это возможно.

Когда мистер Гольдберг подошел, встал с другой стороны стеклянного прилавка и спросил ее:

— Да, мадам, чем могу вам помочь? — она ответила:

— Мистер Николас Стюарт не так давно купил здесь часы на некоторых условиях.

— Часы, мадам?

— Да, карманные часы, украшенные драгоценными камнями. — Эмили открыла сумку и показала ему футляр. Девушка увидела, как осветилось его лицо, и он сказала:

— О, да-да. Эти часы. Да-да, конечно. Проходите, пожалуйста.

Хозяин магазина поднял руку и указал ей на конец прилавка. Она обошла прилавок, прошла через дверь, которую он открыл, пропуская ее, и села в одно из кожаных кресел, а он, обойдя конторку, уселся за ней. Затем, наклонившись в ее сторону, тихо сказал:

— Мистер Стюарт, да, он предупредил, что вы, возможно, захотите продать их снова.

— А вы сказали, что купите их?

— Да-да, именно так, мадам. И я буду только рад купить их у вас, если мы придем к соглашению... полюбовному соглашению. — Улыбка мистера Гольдберга стала еще шире, он протянул руку, и она отдала ему футляр.

Эмили смотрела, как он вынул часы и положил их на ладонь. Хозяин магазина сделал это очень осторожно, словно имел дело с редким цветком или новорожденным ребенком. Она отогнала от себя эту мысль, она не хотела думать о новорожденных детях. Именно в этот момент он заметил, что это красивая вещь. Его голос был теперь довольно вкрадчивым:

— Я никогда не видел более красивой вещи. Было бы интересно узнать всю ее историю.

— Да, это было бы интересно, — ответила она.

— Как я понял из рассказа мистера Стюарта, эти часы вам оставил в качестве подарка некий... некий джентльмен.

— Да, это так, — сказала она серьезно.

— А когда вы оказались в стесненных обстоятельствах, вы попросили какого-то человека продать их для вас?

— Да-да, это так.

— А этот человек обманул вас относительно цены?

На этот раз Эмили просто кивнула головой.

— Двадцать фунтов, насколько я понял?

— Двадцать фунтов, — повторила она.

Лицо Гольдберга стало серьезным, когда он произнес:

— Зря вы не обратились в суд. Я высказал свое мнение мистеру Стюарту. Но могу вас уверить, — он улыбнулся, — могу вас уверить, что на этот раз вы получите намного больше двадцати фунтов.

— Спасибо.

— Я могу предложить вам, скажем, двести пятьдесят фунтов. Как вы на это смотрите?

Эмили удивленно смотрела на него. Цена часов, когда они были выставлены в витрине, была четыреста двадцать пять гиней, что составляло, как она подсчитала, четыреста сорок шесть фунтов и пять шиллингов. Это означало, что он предлагает ей чуть больше половины. Двести пятьдесят фунтов, конечно, сами по себе были состоянием, и она уже хотела сказать: «Большое спасибо», когда он засмеялся и поинтересовался:

— Я не знаю, означает ли ваше молчание, что вы собираетесь поторговаться со мной или нет.

Девушка даже и не думала, что можно торговаться с ним. Это даже не приходило ей в голову, пока он не сказал об этом. Мистер Стюарт сказал о нем, что он честный человек, и она полагала, что в данном случае двести пятьдесят фунтов были правильной ценой, но неожиданно для себя сказала:

— В витрине на них стояла цена четыреста двадцать пять гиней.

— Да, так оно и было, мадам, четыреста двадцать пять гиней. — Гольдберг сжал губы и покачал головой. — Хорошо, не будем ходить вокруг да около. Я деловой человек, и я должен получать прибыль. Хорошо, хорошо. — Он шутливо погрозил ей пальцем. — Не говорите мне, что я уже один раз продал их и получил хорошую прибыль, я знаю, знаю.

Эмили невольно улыбнулась ему в ответ, и, когда он сказал:

— Ладно, я вычту ровно сотню, а вам достанутся триста сорок шесть фунтов... и пять шиллингов, — он рассмеялся.

Она открыла рот, чтобы что-то сказать, потом снова закрыла его, и, сглотнув, она смогла только произнести:

— Это вполне, вполне приемлемо. — Ей казалось, что ее ответ звучит хорошо, по-образованному.

— Значит, сделка заключена?

— Да, заключена.

— В каком виде вы хотите получить деньги? У вас есть счет в банке?

— Нет, — она замолчала, а потом добавила: — Пока нет.

Мистер Гольдберг внимательно посмотрел на нее, а потом сказал: