Жизнь, как морской прилив

Когда Эмили бежала вверх по лестнице, ей хотелось петь, но она сдержалась. В своей комнате девушка сняла толстую саржевую юбку и полосатую блузку и надела набивное платье. Оно не было очень теплым и выглядело хорошо. Она перекинула через плечи бретели фартука, перехлестнула их на спине и застегнула на поясе. Потом взяла свой чепчик и посмотрела на него. Ей очень не хотелось снова его надевать, поскольку он скрывал волосы; кроме того, чепчики уже вышли из моды. Ее волосы сегодня утром выглядели красиво. Вчера вечером девушка их вымыла, и густые волны волос отливали коричневатым светом, который зеркало отражало ей. Казалось, что этот отсвет улучшает цвет ее лица, делает губы ярче, а глаза темнее. Но белый чепчик придавал ее коже бледность.

Эмили неохотно натянула чепчик на голову, взглянула еще раз на свое отражение в зеркале, широко открыла рот, чтобы посмотреть, нет ли остатков еды на зубах после завтрака. Затем она вышла из комнаты и почти запрыгала по ступенькам вниз, пробежала через площадку и спустилась по главной лестнице.

Оказавшись у подножия лестницы, девушка остановилась на минуту и оглядела холл. Это было красивое место, она никогда раньше так не смотрела на него. Но ведь раньше у нее и свободной минуты не было.

Когда большой черный чайник закипел в очаге, Эмили услышала, как экипажи прогремели по подъездной дороге, она быстро поставила чайник на полку, разгладила фартук, заправила под чепчик выбившиеся пряди волос и выбежала из кухни к парадной двери.

Когда девушка открыла дверь, миссис Рауэн и ее дочь как раз выходили из первого экипажа; мистер Рауэн следовал за ними; хозяин уже встречал их, держа открытой дверь двуколки.

Из второго экипажа вышли двое мужчин. Один был плотным человеком за пятьдесят, а второй - более молодой, худой и слегка сутулый.

Женщины первыми вошли в дом, и Эмили заметила, что дочь миссис Рауэн рассматривает ее, глядя ей в лицо, словно оценивая ее возможности.

Эмили же, со своей стороны, едва взглянула на молодую женщину, но даже мимолетного взгляда было достаточно, чтобы увидеть, что она очень похожа на своего отца.

Когда Лэрри подошел к Лиззи, чтобы помочь снять жакет, она сказала:

— Я не буду его снимать, мы не сможем остаться надолго. — Ее голос звучал простовато и даже грубо. Затем молодая женщина, повернувшись и снова посмотрев на Эмили, пошла впереди всех в столовую, как будто уже была главной, была хозяйкой.

Лэрри заглянул на кухню. Холодный воздух прибавил цвета его щекам; его глаза блестели. Он выглядел возбужденным, но, учитывая обстоятельства, он изо всех сил старался подавить возбуждение, по крайней мере на время. Но Эмили представляла, что, когда в доме никого не останется и все дела с завещанием будут закончены, Лэрри будет носиться по дому, как ребенок, которого оставили без присмотра.

— Они не будут пить чай, — сказал хозяин, глядя на кипящий чайник, — подай суп. Мужчины будут пить спиртное, а женщины - вино.

Эмили ничего не сказала. Но подумала, что это довольно странно. В Шилдсе на похоронах тоже пили спиртное и вино, но после этого всегда угощались чаем.

— Ты приготовила суп?

— Да, конечно; он на боковой полке очага. — Она кивнула на большой черный котелок. — Я могу его подогреть за минуту.

— Хорошо.

Берч снова протянул руку и дотронулся до ее щеки, и они улыбнулись друг другу. Но даже когда он это сделал, Эмили все еще видела мисс Лиззи Рауэн, шествующую впереди всех в столовую.

Трапеза закончилась, и Рауэны собрались уходить. Джордж подогнал их двуколку из конюшни к парадной двери; Эмили подала мистеру Рауэну его шляпу и пальто, а тот даже не сказал «спасибо». Но, перед тем как выйти за дверь, он повернулся и медленно оглядел холл, потом два раза едва заметно кивнул, словно отвечая самому себе на какой-то вопрос.

Миссис Рауэн улыбнулась ей.

— Все было очень вкусно, девушка.

И Эмили показалось, что эта маленькая женщина специально подчеркнула слово «девушка», как бы давая понять не то, что та была довольно молодой, а указывая на то, что она была горничной или служанкой.

Потом из столовой вышел Лэрри вместе с Лиззи Рауэн. Он улыбался ей, а у двери, взяв ее за руку, повел по гравию к двуколке. Возможно, потому, что все еще дул ветер... а может, он и не дул. Затем, когда она уже уселась в экипаж, он что-то сказал ей. Но Эмили не слышала ни того, что Берч сказал, ни того, что Лиззи ответила. Но когда миссис Рауэн крикнула:

— Мы ждем вас к себе, — ее слова звучали громко и четко. Когда двуколка тронулась, хозяин поднял руку и еще кивнул, как бы принимая приглашение.

Стряпчий и клерк вышли из столовой, и Эмили обратилась к ним:

— Проходите сюда, пожалуйста.

Когда они вошли в гостиную, Лэрри громко захлопнул за собой парадную дверь и поспешил через холл. У двери в гостиную он остановился, чтобы пропустить Эмили, выходившую из комнаты, но он даже не посмотрел на нее; а когда закрыл за ней дверь, то сильно хлопнул и этой дверью.