Жизнь как матч

Мне довелось играть против бразильцев на Маракане в 1977 году (2:2). Воспоминания об этом показательном, праздничном матче приятно бередят душу. А также в составе сборной Франции я выступал против сборной Бразилии в Париже перед началом испанского чемпионата мира.

Нынешняя бразильская команда уже не является непобедимой. Она представляет собой еще весьма грозного противника, но она стала командой, с которой можно играть…

Каким же долгим кажется сегодня, в эту субботу, путь от Чапалы до Гвадалахары.

Наконец выезжаем на дорогу, ведущую к «Халиско».

И вот стадион. Пестрые трибуны, как нарядные зрители, которые, вставая в определенном ритме со своих мест, устраивают грандиозные человеческие волны. Гул трибун тонет в звуках музыкальных инструментов: завываниях ярко блестящих на солнце батукадас, на которых играют бразильские трубачи, ударах тамбуринов, чокамильи и марибмы.

Наступает время матча. Он играется обеими командами отважно, при равенстве шансов, даже в одном состоянии духа.

Здесь царят футбол и игроки.

Французы, изнывая от пекла, ведут борьбу с горячностью и накалом.

У меня до сих пор сохранилось немало воспоминаний о том матче: о наших недовольных гримасах (бразильский гол), о наших светлых улыбках (мой гол), о неподражаемом мужестве нашего вратаря Жоэля Батса, который взял мяч с пенальти, пробитый Зико, об атаках Рошто и Стопира, устремившихся вперед, о наших схватках в арьергарде, где действовали в ближнем бою Баттистон, Босси и Аморо.

Все смешались: и партнеры, и противники – один играл против другого, один поворачивался лицом к другому; отдавались либо короткие, либо длинные пасы, предпринимались контратаки, подчиняясь биению единого сердца, на одном дыхании; три играли против трех, четверо против четырех. Да еще это тягучее время, да еще эта невыносимая жара. Безжалостная гонка, упорное состязание с часами в течение 90 минут, чтобы заставить противника спустить свой флаг, заставить его капитулировать.

И вот в борьбе двух команд одного уровня времени, определяемого правилами, оказывается недостаточно. Не хватает и «третьего» тайма.

Снова мы перед лицом волнующей трагедии, как и тогда, в Севилье. Развязка наступит во время ударов по воротам с 11-метровой отметки. Вся сыгранная партия теперь зависит от одной удачно брошенной кости.

Позже в «Пари-матч» я рассказал о той минуте, когда мне пришлось пережить кошмар промазанного мной пенальти.

К счастью для нас, Сократес, один из героев новой «бразильской волны», тоже промазывает, что казалось невозможным.

Следующий наш шанс должен реализовать Фернандес. Проходя мимо Луиса, я кричу ему: «Только ты можешь спасти мою голову!».

Я не в силах смотреть на Хулио Сезара, гордого и уверенного в своем искусстве, который вот-вот подпишет нам смертный приговор. Зажав руками голову, я механически мелкими шажками иду по полю. Ноги просто отказывают мне. Мне еще предстоит протащиться около сорока метров до скамейки запасных. С трудом различаю, как навстречу мне идет Жан Тигана, он протягивает ко мне навстречу руки в каком-то жесте заботы и сострадания. Он уже в нескольких шагах от меня, когда вдруг неожиданно раздается громовой гул. Я слышу жиденькие аплодисменты. Я еще толком ничего не понимаю, но Жан, визжа от радости, бросается ко мне…

Пушечным ударом Сезар направил мяч в штангу.

Несмотря на все свечи, доставленные сюда с «Мараканы» и тайные нашептывания колдунов «вуду», все же боги оказались на нашей стороне. Луис Фернандес вколачивает мяч в сетку, словно гвоздь в стену.[34]

В раздевалке Жан Тигана всех нас втягивает в импровизированную самбу, достойную самых лучших карнавалов.

А вечером мы отмечаем мой день рождения. В меню тартинки, которыми мы стараемся угодить в лоб товарищу на манер забитых нами пенальти. Мы развлекаемся, как дети. Как приятно провести этот вечер среди своих, со всей командой, физически расслабиться, дать себе отдохнуть. Без свидетелей.

За пять недель пребывания в Мексике я видел только отели, тренировочные поля, топчаны для массажа и стадионы. Меня посещают только журналисты. В Чапале они навещают меня ежедневно в 10.00. Они приезжают сюда на автобусе из Гвадалахары. Я, конечно, понимаю их нетерпеливое желание заполучить хорошее интервью.

Только вот для сенсации я больно плохой объект.

Я не могу предложить им какие-либо особые откровения, будь они горькими или, напротив, сладостными, нет у меня наготове и нравоучений, чтобы оправдать аршинный заголовок в газете.

Вот почему я зачастую отвечаю на банальные вопросы не менее банальными шутками. Или же вообще избегаю расспросов. Меня не переделаешь. К тому же следует учесть, что капитан является в команде главной фигурой. И я объясняю черты своего характера – непокладистый, гордец, недотрога… – своим высоким рангом. Но таким был и Копа, а в велосипедном спорте Анкетиль…