Жизнь Ивана Семёнова, второклассника и второгодника

– Поворачиваю! – восторженно крикнул Колька и заработал руками по направлению к луже.

Он вошел в нее, погрузившись почти по локти, и, осторожно переставляя руки, приближался к фуражке.

До фуражки оставалось не более полуметра, как Иван скомандовал:

– Стоп! Полный назад!

Дело в том, что Иван оказался уже на самом краю лужи. Ему и в лужу заходить не хотелось, и Колькины ноги нельзя было отпускать.

– Самый полный назад! – снова скомандовал он.

А Колька увлекся, ничего не слышал и изо всех сил тянулся к фуражке. А Иван изо всех сил тянул его к себе. Колька почувствовал, что сейчас его тело разорвется на две части.

– Отпускай! – испуганно крикнул он.

Иван разжал пальцы. И Колька шлепнулся в лужу. Не крикнул. Не пикнул. Стоял на четвереньках, будто не знал, что ему делать.

– Вылезай, – прошептал Иван, – а то простудишься.

Колька на четвереньках добрел до фуражки, взял ее и вернулся на сушу, постоял еще немного на четвереньках и поднялся на ноги.

– Подсох! – жалобно воскликнул он. – Высох! Жизни мне из-за тебя нет! Вечно ты меня в какую-нибудь глупую историю втянешь!

– Никто тебя не тянул. Сам в лужу полез.

– А кто меня на части хотел разорвать?

– Это что такое?! – услышали они испуганный голос Анны Антоновны. – Что с вами?

– В лужу спикировал, – хныча, объяснил Колька.

– Вот из-за этого головного убора! – он бросил фуражку обратно в лужу. – Сам доставай. Каким-нибудь методом. Свинство это, а не метод.

– Сейчас же идите по домам, – сказала Анна Антоновна. – Ну просто беда мне с вами. Вот кого ты сегодня, Семёнов, в школе на перемене в лужу какую-то толкнул?

– Не в лужу, а в ведро, – сказал Колька. Он повернулся к Анне Антоновне спиной – сзади он тоже был мокрый. – Видали? – торжествующе спросил он. – Красота! А вы ему восьмерки ставите! Учтите, Анна Антоновна, что я зря страдал. И тут, в луже, зря страдал и там, в ведре, зря страдал. Всю жизнь я из-за него страдаю.

– Хныкалка ты, вот ты кто, – презрительно проговорил Иван. – Хныкалка, нытик и паникер.

Тут Колька сжал кулаки и подпрыгнул к нему.

– Идите по домам, – сказала Анна Антоновна, вставая между ними. – Увидят вас люди, испугаются.

– Мне домой нельзя, – Колька опять захныкал, – мне здорово попадет.

– Тогда идемте ко мне, – предложила Анна Антоновна, – я тут неподалеку живу. Приведу вас в порядок.

ЕЩЕ ВОПРОС КОГО НА БУКСИР БРАТЬ?

Мальчишки остались в трусах и майках. Иванову одежду повесили на балкон сушить, а Колькину Анна Антоновна решила выстирать.

– А вы пока займитесь обедом, – сказала она.

– Вот это я понимаю! – воскликнул Колька. – А какой у вас суп?

– Супу у меня нет никакого. Его приготовить надо. Что ты умеешь делать?

– Я? – Колька ненадолго задумался. – Например, суп мешать умею. Пробовать умею… Посолить могу.

– А ты, Семёнов?

– Я картошку чистить умею.

– Смехота! – Колька хихикнул. – У меня сестер две штуки. Зачем мне с картошкой возиться? – И он опять хихикнул.

Анна Антоновна поставила на газовую горелку кастрюлю с водой, положила туда мясо и ушла стирать Колькину одежду.

– И не стыдно тебе? – спросил Колька. – Хочешь, всем ребятам расскажу? Ведь задразнят тебя. Где это слыхано, где это видано, чтобы наш брат – мужчина – картошку чистил?

– А в армии?

– Там специальные повара есть. Солдаты воюют, а повара картошку чистят и прочее. Ты поваром хочешь быть или смелым солдатом?

– А если убьют повара?

– Запасной всегда бывает.

– А если запасного убьют?

– Тогда сухой паек едят. Концентраты разные.

– Сам ты концентрат, – сказал Иван. – Сам ты сухой паек, а не смелый солдат.

– А тебя на буксир взяли.

– По ошибке. Зря взяли. Тебя надо было на буксире тащить.

– А за что?! – поразился Колька. – Я средний. У меня все в порядке. У меня всего понемножку. Всего в меру.

– А вот я тебя на буксир возьму, – по-обещал Иван. – Не сейчас, конечно, а потом.

Вернулась Анна Антоновна, развесила на балконе одежду, сказала:

– Часа через два высохнет.

– Красота! – воскликнул Колька. – Домой приду сухой, чистый. А суп скоро будет готов?

– Сухим пайком получишь, – ответил Иван. – По-моему, теперь его очередь к буксиру прицепляться.

– Не смеши ты меня, – чуть не плача сказал Колька.

– Чего ты ко мне привязался? Иди ты своей дорогой, вон у тебя все высохло.

– И пойду, – сказал Иван. – У меня дел много, не то что у тебя.

– Какие же у меня могут быть дела, когда я в таком виде? – возмутился Колька.

– Довольно ссориться, – сказала Анна Антоновна. – А буксир никому не вреден. Не знаете, почему Аделаида сегодня в школе не была?

– Наверно, мороженым объелась, – ответил Колька. – Говорят, она в день по килограмму съедает.

– Не по килограмму, а по четыре, – с серьезным видом поправил Иван.

– Да ну?! – поразился Колька.

– У них дома только мороженое едят. Кошка ничего, кроме эскимо, в рот не берет. А собака – только сливочный пломбир.

– Вот это я понимаю! – воскликнул Колька. – Мне бы так денька три прожить!

Иван не сдержался и захохотал.

И Анна Антоновна рассмеялась.

– Обманул… – разочарованно протянул Колька. – А я поверил. Вот всегда он так, Анна Антоновна.