Жизнь или смерть

– Для начала я хотел бы сыграть «Нолу». А потом «Полет шмеля». Но поскольку ни то, ни другое у меня не получается, я попытаюсь изобразить «Мой старый домик в Кентукки».

Мак Полани был одет в протертые на заду шорты, кроссовки на босу ногу, красную майку и бейсболку со стилизованной буквой "Б" на околыше – очевидно, в память о какой-то бруклинской бейсбольной команде.

Он сел на деревянную табуретку, обвил ногой принесенную с собой пилу и принялся водить по ней настоящим смычком. Получившийся воюще-скрежещущий звук отдаленно напоминал популярную мелодию.

Римо, наблюдавший за всем из-за кулис, поморщился.

– Это ужасно, – прошептал он на ухо Чиуну. – Где Тери?

– В мои обязанности не входит это знать, – сообщил тот. – И на мой взгляд он прекрасно владеет своим необычным инструментом. Такой вид искусства неизвестен в моей стране.

– В моей тоже, – сказал Римо. – Думаю, на этом мы теряем несколько голосов в минуту.

– Кто знает, – отозвался Чиун. – Может, Майами-Бич как раз созрел для того, чтобы в ратуше заседал виртуоз игры на пиле. Может, сейчас это лучший вариант.

– Спасибо, Чиун, за слова утешения.

Они замолчали и принялись наблюдать, как Мак Полани выпендривается перед камерой. Но где же Терн Уокер ? Она давно должна была быть здесь.

Может, ей удалось бы разговорить Мака, он бы сказал пару слов о ходе кампании. Могла бы постараться за те деньги, которые Римо выложил за это трехчасовое безобразие. Она бы могла разобраться с этой выездной телевизионной бригадой. Они заявили в студии, что представляют нью-йоркскую телекомпанию, снимающую специальную передачу о способах ведения предвыборной борьбы. После недолгих пререканий им разрешили установить аппаратуру в дальнем конце студии, и теперь два оператора отсняли уже, должно быть, несколько километров пленки. Они сильно раздражали Римо, но он приписывал нервозность своему твердому убеждению, что неудачи должны оставаться в семье, а не становиться достоянием последующих поколений.

Чиун что-то сказал.

– Тсс, – остановил его Римо. – Мне интересно, удастся ли ему взять высокую ноту.

Полани это уже почти удалось, по тут снова раздался голос Чиуна:

– Здесь есть посторонние, на которых обратить внимание тоже интересно.

– Какие, например?

– Эти двое телевизионных господ. Они не те, за кого себя выдают.

– Почему?

– Потому что в течение последних пяти минут их киноаппарат снимает пятно на потолке.

Римо посмотрел, куда указывал Чиун. Полани явно не попадал в объектив, пленка с колоссальной скоростью тратилась ни на что. Тем временем операторы склонились над ящиком с оборудованием, а когда поднялись, Римо и Чиун увидели у них в руках автоматы. Они целились в Полани.

Зрители, которых Мак Полани называл «жителями телевизионной страны», пропустили самую интересную часть посвященной ему передачи. Римо бросился было к автоматчикам, но Чиун его опередил. Зрители видели только, как мелькнуло зеленое кимоно – Чиун перекатился через сцену, мимо Полани, а затем, когда кандидат на последней умирающей ноте закончил игру, они услышали выстрелы, потом резкие удары и вскрик.

Повинуясь профессиональному инстинкту, оператор моментально перевел камеру туда, где происходила борьба, но Чиун проворно прыгнул за кулисы, и в объектив попали лишь тела фальшивых телевизионщиков, лежавшие на голом деревянном полу, – неподвижные, мертвые тела.

Камера задержалась на них на мгновение, а потом двинулась назад, к Полани. И тут Римо с ужасом осознал, что он стоит как раз между кандидатом на пост мэра и телеобъективом и его лицо вот-вот станет достоянием широкой общественности. Что скажет на это доктор Смит? – пронеслось у него в голове. Тогда он повернулся к камере спиной и произнес в свисавший сверху микрофон:

– Леди и джентльмены, прошу сохранять спокойствие. Только что произошло покушение на мистера Полани, но охрана держит ситуацию под контролем. – Затем, не оборачиваясь, он ушел из поля зрения объектива, оставив в кадре лишь Мака Полани, продолжающего сжимать в руках свою пилу и обратившего взор в ту сторону сцены, где распластались два тела.

Наконец Полани опять посмотрел в объектив и медленно произнес:

– Они попытались остановить меня. Многие пробовали сделать подобное и прежде, но пока этого никому не удавалось. Только смерть может меня остановить.

Он умолк. Оператор выражал бурный восторг. В будке аплодировал звукоинженер.

Полани секунду помолчал н снова заговорил:

– Надеюсь, вы все завтра проголосуете за меня. А теперь спокойной ночи. – С этими словами, зажав под мышкой пилу, он ушел, присоединившись за кулисами к Римо. Вскоре там оказался и Чиун. Прозвучала умолкла мелодия «Свет солнца приятней».

– Быстро соориентировались, – похвалил Римо.

– Что вы имеете в виду? – спросил Полани.

– Насчет того, что многие хотели вас остановить. Вот слова настоящего политического деятеля.

– Но это чистая правда, – обиделся Полани. – Каждый раз, стоит мне начать играть на пиле, как кто-то обязательно пытается меня остановить.

– Так вы говорили о пиле?

– Ну конечно! О чем же еще?

– Где же Тери? – прорычал Римо.