Жизнь идет

Я направился в свой тронный зал. За восемь лет неустанной работы, меня почтили собственным кабинетом, хоть и без одной стенки и двери, и без окон. Но на такое грех жаловаться. У меня, у единственного тепло зимой и более-менее прохладно летом. Не знаю из-за чего, но я доволен.

Стол как всегда был завален кучей бумаги, ждущей своего час. Где же эта чертова форма?

–Каль помоги мне передвинуть стол.

–зеленый тебя стучаться учили?

–Ты совсем башкой поехал? Куда стучаться?

–Не знаю, не мои проблемы. Ко мне без стука нельзя. Весь офис об этом знает. И я тебе не дружок, для тебя я мистер Кальяс.

–Господи, ладно.

Он постучал об пол.

–Теперь поможешь?

–Нахрена тебе двигать стол?

–В моем углу слишком жарко, я задыхаюсь.

–Так возьми один из вентиляторов со склада, придурок.

–Это говно не помогает.

–Ну тогда попроси болвана на входе тебе помочь, он все равно бездельничает. Все не мешай мне, я занят.

–Ну ты и мудак.

–Иди в жопу, говнюк.

Зелёный у нас относительно новенький, всего здесь девять месяцев, но уже начинает понимать куда и на сколько он попал. Даже уже начал перенимать нашу форму общения. Скоро тоже свыкнется со своей судьбой.

Черт, да где же эта бумажка? Может этот мудозвон Бобр просто забыл мне ее положить.

–Эй Бобр – Крикнул я на весь офис – Ты точно принес мне эту засранную форму е-211?

–Да.

–И куда положил? Я уже пол часа не могу ее найти.

–Я кинул ее куда-то на стол. Хотя там такая куча говна, что я не удивлюсь если ты ее не найдешь.

–Завали хлебало, распечатай мне новую и принеси, а иначе сам возись со своими желторотыми друзьями.

–Ладно членосос, будет тебе форма, только закончи ее до вечера.

Меня окружают одни идиоты.

Вообще, я мог бы бросить эту работу, да и в принципе забыть это слово навсегда. Года четыре назад, как в одном из голивудских фильмов, снятым придурком для придурков, мне пришло письмо, в котором говорилось, что у меня был, где-то там, в огромном мире, какой-то родной (вроде бы со стороны отца) дядька, очень богатый. Он помер и так сильно не хотел оставлять свое богатство своим ублюдкам детям, только и ждавшим, когда старичок окачуриться, что вспомнил обо мне и сделал главным получателем всего наследства. Сумма там была очень даже кругленькая, но я не прятал деньги под подушку, как какой-нибудь необразованный чукча, а аккуратнейшим образом пускал постепенно в оборот. Их вполне хватит до конца моих дней, даже если я буду каждый день валяться на пляже с утра до ночи и ничего не делать. Но этим я на занимался вдоволь и в школе, и в универе. Это бы свело меня с ума. Поэтому, наверное, я все продолжаю работать в этой дыре и дышать одним воздухом с этими остолопами. Или я просто не представляю для себя иной жизни, все-таки тридцать четыре года прожитых в окружении сброда, с которым даже невозможно обсудить работы Замятина, Тургенева, Кафки, Стейнбека, сходить на художественную выставку, посмотреть хороший фильм, да и просто поговорит о чем-то кроме баб, алкоголя и железяк на колесиках, напичканных ядовитом газом, оставили свой след. Конечно у меня сохранилась тяга к прекрасному и вкус, воспитываемый с детства, моей драгоценнейшей матушкой под чутким руководством отца, с ярко выраженным вкусом миндюлей, отлично стимулирующим к познанию всего и вся. Но это больше походит на отголосок былого меня. Тот юный, критически развитый скептик с высокими целями, (Я был первоклассным задротом) задохнулся в прокуренном дешевом баре в стакане из-под дрянного виски, оказавшись в университетской свободе без надзора родительских глаз.

Ладно хоть ума хватило не обрюхатить какую-нибудь потаскуху и воспитывать вечно орущих спиногрызов.

Глава 4

Не прошло и дня как Бобр положил мне на стол только что отпечатанную форму е-211. Я сильно надеялся, что лень возобладает над ним или же желание побыстрее нажраться в баре в двух кварталах от нашего офиса. Но реальность принесла мне разочарование. Видимо дело было по настоящему важным, а значит я действительно кровь из носу должен заполнить трижды проклятую бумажку.

Конечно может показаться, что это легко. Ни черта, просто мимо, гуляй. Что бы оформить ее как подобает, нужно спуститься в архив (10 этаж), найти этот чертов заказ, выдумать анкету почему оформляется возврат, учесть все недочеты и только потом уже заполнить форму и отдать вышестоящему гражданину-мудозвону, что бы он засунул ее в жопу еще более высокопоставленному гондону. В общем работы по горло. Свинтить по раньше отсюда в пятницу не выйдет. Приговор вынесен и обжалованию не подлежит.

Что ж, раз назвался груздем полезай в дерьмо или в кузов, зависит от степени вежливости произносящего. Пришлось тащится в архив и в груде старых бумаг, давно покрывшихся пылью, неистова стремящихся наконец слиться с природой и вновь переродиться в дерево, желательно на той планете, где про род людской слыхом не слыхивали, капаться до вечера.