Жизнь и время Михаэла К.

Он взял бутерброд и откусил. Но едва только начал жевать, пустой желудок стало выворачивать. Свесив голову между колен, он выплюнул хлеб и колбасу и протянул им бутерброд.

— Да он больной, — произнес чей-то голос.

— Нализался как свинья, — сказал другой.

Но тут они увидели его дом, дождь смыл глину, которой он обмазал переднюю стенку, и голая каменная кладка резко бросалась в глаза. Сначала они, встав на четвереньки, по очереди заглядывали внутрь. Потом сняли крышу, и им открылось тщательно устроенное жилище, в углу лопата и топор, на полке, вырубленной в земляной стенке, — нож, ложка, тарелка, кружка, линза, на полу промокшая подстилка из травы.

Солдаты подняли К. и подтащили к его дому — никакой жалости к нему у них уже не чувствовалось. По его лицу полились слезы.

— Твоя работа? — спросили они. Он кивнул. — Ты здесь один? — Он снова кивнул. Солдат, который держал его, резко заломил ему руку за спину. К. зашипел от боли. — Правду говори! — заорал солдат.

— Я сказал правду, — прошептал К.

Подъехал и грузовик; воздух наполнился громкими голосами, треском и воем рации; солдаты столпились вокруг К., разглядывали его, разглядывали жилище, которое он себе соорудил.

— Разойдись! — закричал один из них. — Обыскать все вокруг! Ищите тропинки, ямы, подземные ходы, склады! — На нем, как и на всех других, была маскировочная одежда, никаких знаков различия, по которым К. мог бы определить, что он командир. — Мы этот народ знаем, — продолжал он уже тише и ни к кому в особенности не обращаясь; глаза его беспокойно бегали. — Помните: вся земля, куда ни ступи, изрыта подземными ходами. Приедешь в такую вот глухомань и думаешь: ну, тут на десятки миль ни единой живой души. А чуть отвернулся — и они полезли из-под земли как тараканы. Спросите его, давно он здесь? — Повернулся к К. и рявкнул: — Эй, ты! Давно ты здесь?

— С прошлого года, — ответил К., сам не зная, удачно он соврал или нет.

— Ну и когда твои друзья вернутся? Когда ты их ждешь?

К. пожал плечами.

— Спроси его еще раз, — приказал офицер, отворачиваясь. — Спрашивай, пока не ответит. Пусть расскажет, когда его друзья вернутся. Пусть расскажет, когда они здесь были в последний раз. Может, он немой? Проверьте. Проверьте, идиот он или только прикидывается.

Солдат, который держал К., взял его сзади за шею двумя пальцами и пригнул вниз, так что К. упал сначала на колени, а потом уткнулся лицом в землю.

— Слышал, что приказал офицер? — спросил он. — Вот и рассказывай. Все расскажи, что знаешь. — Он сорвал с головы К. берет и вдавил его лицо в глину. Расплющенными губами и носом К. почувствовал влажный вкус глины. Он вздохнул. Его подняли, поставили на ноги. Он не открыл глаз. — Рассказывай о своих дружках, кончай валять дурака, — приказал солдат.

К. покачал головой. Его изо всей силы ударили в живот, и он потерял сознание. Солдаты были уверены, что здесь спрятаны запасы продовольствия и оружия, и весь день их искали. Сначала они прочесали участок вокруг водоема, потом двинулись вверх и вниз по реке. У одного из солдат был прибор — наушники, черная коробка, он медленно продвигался по глинистому берегу, водя по земле палкой. Нашли тыквы — наверное, все до одной, солдаты носили их к краю огорода и сбрасывали в кучу. Эта находка еще больше убедила их, что здесь много чего спрятано. („Иначе зачем им было оставлять здесь эту обезьяну?“ — услышал К.)

Его снова хотели допрашивать, но поняли, что он слишком слаб. Дали ему чаю, он его выпил, и тогда они начали убеждать его.

— Ты же едва жив, — говорили они. — Погляди на себя. Погляди, как с тобой обходятся твои друзья. Им плевать на тебя. Ты хочешь домой? Мы отвезем тебя домой, ты начнешь новую жизнь.

Его посадили, прислонив к колесу „джипа“. Кто-то поднял его берет и бросил ему на колени. Дали ломоть мягкого белого хлеба. Он проглотил кусок, согнулся, и его вырвало — и хлеб, и чай.

— Э, бросьте вы его, — сказал кто-то, — он того и гляди отдаст богу душу.

К. вытер рот рукавом. Солдаты стояли вокруг него; он чувствовал — они не знают, что делать.

И он заговорил.

— Вы меня не за того принимаете, — сказал он. — Я спал, а вы меня разбудили, вот и все. — Но они ничего не поняли.

Расположились солдаты в доме. Поставили в кухне собственную плиту, и скоро до К. донесся запах стряпни с помидорами. На веранде кто-то повесил транзистор; воздух наполнился нервными электрическими ритмами, ему от них стало тяжко и тревожно.

Его отвели в спальню в конце коридора, положили на сложенный вчетверо кусок брезента, накрыли одеялом. Дали ему теплого молока и две таблетки — сказали, что это аспирин: на этот раз его не вырвало. Потом, когда уже совсем стемнело, молоденький солдат принес ему тарелку еды.

— Попробуй, может, хоть немного съешь, — сказал он и посветил фонариком на тарелку. К. увидел две сосиски, политые густым соусом, и картофельное пюре. Он покачал головой и отвернулся к стенке.