Жизнь и время Гертруды Стайн

Угроза союзу могла проистекать, по мысли Токлас, и со стороны мужского пола. В упомянутой поэме Поднимая живот Гертруда (скрывшаяся под фамилией Фаттуски) рисует себя женщиной с исключительно сильной сексуальной потенцией, привлекательной как для мужчин, так и для женщин. Да-да, и мужчин тоже! К примеру, для Хемингуэя.

Дональду Сазерленду, одному из первых биографов Стайн, удалось в 1962 году побеседовать с престарелой Токлас. В дружеском разговоре и воспоминаниях (у Элис сохранилась отличная память) зашел разговор о Хемингуэе. «Я заставила Гертруду избавиться от него», — заметила без экивоков Токлас. Сазерленд это знал, но знал и нечто другое: отношения между Стайн и Хемингуэем в одно время вышли за рамки литературной дружбы или привязанности. Ему стало известно содержание письма Хемингуэя, написанное после смерти Гертруды Вильяму Роджерсу (29 июля 1948): «… я всегда хотел трахнуть ее, она знала об этом; то было хорошее и здоровое желание и имело куда больше смысла, чем многое в наших разговорах»[91].

А дальше следует неожиданная исповедь Сазерленда:

Мне не составило труда поверить этому, поскольку во время второй [моей] встречи, она [Гертруда] подошла чересчур близко ко мне и моя сексуальная реакция была недвусмысленной, а принимая во внимание, что мне было девятнадцать, а ей шестьдесят, ошеломляющей. Она написала в книге Автобиография каждого, что я выглядел нервным при нашей первой встрече[92]. В тот [второй] раз слово ‘нервный’ и близко не отражало мое состояние[93].

Сазерленд прозрачно намекает, что Гертруду привлекали мужчины. Элис и сама догадывалась об этом, потому и разрубила треугольник или зарождавшуюся любовную интригу с Хемингуэем. «И когда подумаешь, сколько у него было жен! Я думаю, была права», — таково искреннее признание Элис.

* * *

Внешняя сторона жизни ‘супругов’ достаточно хорошо известна из многочисленных свидетельств. Но биографов, литературоведов и психологов различных специализаций интересовала интимная сторона их союза, а еще точнее, сексуальный ее аспект. Начиная с середины 1990-х годов гомосексуальная ориентация начала приобретать некоторый статус открытости и приятия определенной частью общества, повысился и интерес исследователей к интимной жизни Стайн-Токлас. Действительно ли, как полагали многие, просто-напросто пара старых дев приняла решение жить вдвоем — и всё? И ни о какой лесбийской эротике речь не должна идти — ведь ни в опубликованных творениях Стайн, ни в ее корреспонденции, ни в воспоминаниях современников никаких прямых указаний на сексуальный характер отношений пары не находилось. Друзья знали, но хранили молчание. Разве что Хемингуэй впервые и лишь чуть-чуть приоткрыл тайную завесу. Гертруда как-то высказалась вполне откровенно. В один морозный день, уютно устроившись в теплой студии Стайнов, Хемингуэй получил наставление от хозяйки, которое пролило свет на тогдашнее понимание Гертрудой вопросов гомосексуализма. В цитате из его романа [Праздник, который…] Гертруда осуждает мужской гомосексуализм, но благосклонно говорит о лесбийстве: «Вы, в сущности, ничего не смыслите в этом, Хемингуэй, — сказала она. — Вы встречали либо преступников, либо больных, либо порочных людей. Но главное в том, что мужская однополая любовь отвратительна и мерзка; и впоследствии мужчины противны сами себе. Они пьют и употребляют наркотики, чтобы забыться на время, но все равно этот акт им противен, они постоянно меняют партнеров и счастливыми быть не могут. У женщин совсем по-другому. Они не делают ничего противного, ничего вызывающего отвращение, и потому им хорошо и они могут быть по-настоящему счастливы вдвоем».

Первым публичным свидетельством интимной жизни женщин стала вышедшая в 1977 году книга воспоминаний С. Стюарда[94], еще в юные годы ставшего почитателем Гертруды. Стюард приводит слова, сказанные ему Гертрудой в конце 30-х годов прошлого столетия: