Жизнь и творчество Томаса Мора

Вплоть до 1509 г. Томас Мор вел жизнь, обычную для лондонского адвоката. Деловые качества Мора как юриста, опытного латиниста и оратора в немалой степени способствовали росту его популярности в деловых кругах Сити. В январе 1510 г. они избирают его своим депутатом в парламент. В архивах того времени сохранилась краткая запись: "Мор Младший - депутат парламента от Лондона". В том же 1510 г. Мор был назначен на ответственную должность одного из двух помощников шерифа Лондона. Новые обязанности Мора заключались в том, чтобы быть юридическим советником мэра и шерифа, а также представлять их в городском суде Лондона. По словам Эразма, своей добросовестностью на этом посту Мор заслужил "величайшую любовь сограждан" {"Opus epistolarum Des. Erasmi Roterodami", v. IV. Oxford, 1922, p. 20.}. Мор был помощником шерифа вплоть до 1518 г.

В последний год пребывания Мора на этой должности произошло восстание лондонских ремесленников и подмастерьев против засилия иностранцев, пользовавшихся в Лондоне привилегиями в ущерб местным ремесленникам. Это восстание, известное под названием "Злой день мая", тут же было подавлено. Мор в составе депутации от Сити ходатайствовал перед королем о помиловании восставших {E. Hall. Henry VIII, v. I. London, Ed. by C. Whibley, 1904, p. 152; Chambers. Thomas More. London, 1935, p. 147-151; E. E. Reynolds. The Field is Won. London, 1968, p. 122-123.}.

Как и многие гуманисты, Мор осуждал восстание, не верил, что оно может уничтожить социальное зло и облегчить положение бедняков, но вместе с тем он сочувствовал страданиям народа и стремился помочь угнетенным.

Службу помощника шерифа Мор сочетал с литературной деятельностью, которую он не прекращал в течение всей жизни. Творчество Томаса Мора отличалось не только богатством содержания, но и разнообразием жанров. Кроме перевода с латинского на английский биографии выдающегося итальянского философа-гуманиста Пико делла Мирандолы (1463-1494), его литературное наследие включает "Историю Ричарда III" и "Утопию", переводы на латинский язык произведений древнегреческих поэтов и собственные оригинальные поэтические опыты на английском и латинском языках, богатое эпистолярное наследие и острые полемические трактаты против Лютера и английских последователей реформации.

Традиция античного свободолюбия и ненависть к различным формам тирании, проповедуемые в сочинениях Эразма и Мора в условиях феодальной Европы XVI в., имели глубоко, прогрессивное значение, способствуя развитию ренессансной политической идеологии. Обоснованию тираноборческих идей Мор отводил большое место в ряде своих сочинений - в "Истории Ричарда III", в "Утопии" и наконец в латинских эпиграммах. Не имея возможности подробно остановиться на этом вопросе, отметим все же одну, на наш взгляд, весьма существенную особенность точки зрения Мора на королевскую власть. Осуждая тиранию государей и противопоставляя тирану свой идеал государя, Мор решительно отвергал идею о якобы божественном происхождении королевской власти и развивал мысль о зависимости этой власти от воли народа. На этом основании Мор ставил вопрос об ответственности государя перед народом, утверждая, что "народ своей волей дает и отнимает власть". Любой, принявший власть над многими людьми, должник перед теми, кто вверил ему правленье, "и отнюдь он царить не должен долее, чем захотят те, многие", - читаем мы в одной из латинских эпиграмм Мора {Здесь и далее эпиграммы даются в переводе Ю. Ф. Шульца (см. настоящее издание).}.

О том, что тираноборческие мотивы в поэзии Мора отнюдь не являлись абстракцией, обычной для гуманистов данью античной литературной традиции, а имели прямое отношение к политической жизни, свидетельствует не только парламентская деятельность Мора при Генрихе VII, но и его поэма "...На день коронации Генриха VIII", заклеймившая политические беззакония предыдущего царствования. Мор оптимистически заявлял, что "день этот - рабства конец, этот день - начало свободы..." "Страх не шипит уже больше таинственным шепотом в уши, - то миновало, о чем нужно молчать и шептать. Сладко презреть клевету, и никто не боится, что ныне будет донос, - разве тот, кто доносил на других" {"The latin Epigrams of Thomas More". Chicago, 1953. p. 16-17.}.