Жизнь и труды Клаузевица

В научных переживаниях Клаузевица его жена являлась постоянной участницей и внимательной подругой. Ее предисловие, написанное к труду «О войне», вскрывает с достаточной ясностью и широтой эту сторону дела. С какой глубиной проявлялось в этом случае влияние Марии, сказать трудно; очень сомнительно, чтобы она могла проникать до корней его творчества, охватить все изгибы и размахи его дум и аналогий, еще менее она была в силах вносить критические поправки, но ее неизменное внимание, поощрение словом или делом, поддержка в минуты сомнений и колебаний были тем несомненным рычагом, который сделал свое дело в смысле подкрепы духа, успокоения нервов, создания уюта, поощрения к дальнейшим шагам. Для таких натур, как Клаузевиц, подобная помощь являлась наполовину начатым делом.

Критика, может быть, правильно догадывалась, относя полноту и звучность слов Клаузевицкого лексикона, художественную отчеканенность фраз, яркость сравнений более непосредственному влиянию его жены[54].

Накопление знаний и расширение кругозора

По выходе из Академии, будучи не особенно обременен своими служебными обязанностями при принце Августе, Клаузевиц с исключительной энергией занялся чтением. Эти первые три года, до отправки в поход в конце 1805 г., мы назвали бы годами накопления знаний и расширения кругозора. Считая свою память недостаточной[55], Клаузевиц прибегал к системе выдержек, нот[56], заметок, таблиц, критик и т. д., чтобы лучше расположить и удержать в памяти прочитанный материал; тем он оставил ясный прослед о своих думах и работе. При этом бросается в глаза упорное стремление проводить острые грани в понятиях, способность их четкого обособления, — черта в свое время подмеченная, между прочим, также у Макиавелли.

Книги главным образом относились к военным и историческим, причем основной уклон сводился к военно-историческому и военно-теоретическому содержанию. Среди имен авторов, прочитанных Клаузевицем за эти годы, мы находим имена: Монтекукули, Фёкиер, Санта-Круц, Фоляр, Мориц Саксонский, Пюисегюр, Турпин, де Криссе, Гибер, Ллойд, Темпельгоф, Мовийон (Mauvillon), Вентурини, Беренхорст, принц де Линь, де Сильва, Дарсон; достопримечательности походов Тюренна, Конде, герцога Брауншвейгского, Фридриха Великого. Сверх того упоминаются Nasts «Geschichte der Kriegsaltertumer» [ «История войн» Наста (нем.)], Honers «Geschichte der Kriegskunst» [ «История военного искусства» Хонера (нем.)]. Как ни почтенен этот список, он, очевидно, далеко не полон; в нем мы не находим, например, имен Монтескье, Ансильона, Йоганна фон Мюллера, Малле дю Пана, Мендозы, Киевенгюллера (Graf Khevenh"uller) и др., с которыми Клаузевиц был, несомненно, знаком, а с некоторыми — и очень серьезно. Но несколько странно не видеть среди военных авторов трудов классической древности, вроде Арриана, Полибия, Цезаря и др., особенно второго из них, пользовавшегося всегда большой популярностью. Наполеон, как известно, очень внимательно штудировал это далекое время, находя в нем много поучительного.

Как бы то ни было, но мы видим, что Клаузевиц был знаком со всем тем книжным ассортиментом военного обихода, который в его время исчерпывал собою, пожалуй, все, более или менее заслуживающее внимания.

Кроме этого специального материала Клаузевиц с удовольствием занимался математикой, восторгаясь в математических темах не только чистотой и точностью научных восприятий, но и их дисциплинирующим влиянием на мышление. Вообще, эти первые годы отмечены большим увлечением со стороны Клаузевица отвлеченными идеями, хотя он никогда не забывал рассуждать по их содержанию и сближать их с суровыми или серыми картинами реально-практической жизни. В связь с этой особенностью духовных переживаний можно поставить значительное безразличие Клаузевица к религиозным вопросам; «…религия, — писал он 8 октября 1807 г., — не должна отвращать наши взоры от этого мира».

Макиавелли… Особенно большое впечатление

Было бы интересно установить ту градацию влияний, которые были оказаны на Клаузевица прочитанными им авторами, но для решения этого сложного вопроса мы едва ли найдем достаточно биографического материала. Лишь мимо некоторых влияний мы не можем пройти молчанием. В записках Клаузевица мы находим следы довольно раннего знакомства с Монтескье, а некоторые данные говорят о серьезном характере этого знакомства с французским писателем, о некоторого рода увлечении им, впрочем, очень распространенном в годы жизни Клаузевица. Но особенно большое впечатление произвел на него великий учитель реализма Макиавелли. Клаузевиц с несомненным вниманием проштудировал все его три главных труда «О государе», «Рассуждения на первую декаду Тита Ливия» и трактат «Военное искусство».