Жизнь и смерть ордена тамплиеров. 1120-1314

Читатель наверняка уже обратил внимание на выражение, использованное Эдом де Дейлем: «Все, бедные и богатые, объединятся в одно взаимное братство с братьями Храма». Чуть далее он снова повторяет ту же мысль: «Благодаря нашему братскому единению мы четырежды обращали противника в бегство». Таким образом, все выглядит так, как будто целая армия, без различия рангов и классов, вступила в большую семью confratres — «собратьев» ордена Храма; тех, кто, не принеся положенного обета, подчинялся руководству тамплиеров, участвовал с ними в жестоких сражениях и разделял славу иерусалимского воинства. Нет никакого сомнения в том, что, теснимые турками, крестоносцы думали, что Бог карает их за грехи. Дисциплина ордена Храма, которой они добровольно подчинились (может быть, дав клятву?), стала для них формой покаяния. Желая искупить свои грехи, они положились на посредничество бедных рыцарей Христовых и их магистра Эврара де Барра, человека, «уважаемого за свое благочестие…», как сообщает нам Эд де Дейль. На несколько дней все они стали рыцарями Христа.

Всего на несколько дней! Крестовый поход закончился самым плачевным образом. Людовик VII оставил часть своей армии в Адалии, где она была перебита, и отправился на корабле в Антиохию. Позднее крахом окончился поход на Дамаск. Этот крестовый поход не принес ничего, кроме разочарования: крестоносцы с Запада и латиняне Святой земли уже не понимали друг друга. На Западе зрело сильное недовольство, и критика не пощадила даже главного проповедника этого «крестового похода ради спасения души» — св. Бернарда.[134] Безусловно, он частично нес ответственность за провал, ведь именноон послал в путь неуправляемые толпы. Паломники или воины? С этих пор приходилось выбирать. Латиняне Востока требовали от христианского мира поселенцев и воинов, но с Запада на Святую землю упорно слали пилигримов. Исключение составляли только члены военно-рыцарских орденов.

Дух крестового похода доживал последние дни. Он уступил место реализму. Тамплиеры находились на самом стыке — на склонах Кад-моса они доказали и свою веру, и свой профессионализм. Конечно, перемены давались не без труда. Нерешенным оставался мучительный вопрос: «монах и воин», «монах или воин»? Неужели ответ, данный св. Бернардом в «Похвале», больше не годился? Об этом стоит задуматься.

В январе 1149 г., после смерти Роберта де Краона, Эврар де Барр, герой битвы при Кадмосе, с 1143 г. магистр ордена Храма во Франции, стал великим магистром тамплиеров. Он вернулся во Францию вместе с Людовиком VII, а затем был срочно вызван на Восток своим сенешалем Андре де Монбаром. Еще два или три года он провел в Палестине, поскольку его подпись в числе других стоит под актом от 1152 г., по которому епископ Тортозы передавал тамплиерам городскую цитадель.[135] Примерно в это время он сложил с себя полномочия магистра и вернулся во Францию. В Клерво, в аббатстве св. Бернарда, он облачился в одежду цистерцианцев, белую, как плащ тамплиеров. Там же, в Клерво, он умер в 1174 или 1176 г.

«Клерво — это Иерусалим, связанный с Иерусалимом небесным».[136]

Глава 2. Традиционные задачи и битвы в Святой земле (1130–1152)

Неброское присутствие

До Второго крестового похода тамплиеры почти не давали повода о себе говорить. Латинские государства, кроме Эдессы, в 1135–1140 гг. переживали свой расцвет и не имели недостатка в воинах. Несмотря на вливания с Запада, тамплиеров все еще было немного, и они терялись в массе паломников и солдат, которые продолжали прибывать в Святую землю. Свой первый важный оплот, замок Баграс (Гастон для латинян), тамплиеры получили на севере княжества Антиохия, на границе с армянской Киликией, между 1131 и 1138 гг. Это первый пример такого типа пожалования — пограничная марка, — которое с середины XII в. вошло в практику в латинских государствах севера, Триполи и Антиохии. Отметим также, что размещение тамплиеров в этой крепости грозило не столько мусульманам, сколько Византии и пользовавшихся ее покровительством армян.[137]

Гораздо активнее тамплиеры действовали на Иберийском полуострове. Это ставило сложную проблему. Роберт де Краон несколько раз приезжал на Запад, чтобы наладить связи между домами Востока и Запада и заполнить бреши, образовавшиеся в рядах тамплиеров на Востоке. Но из Испании было сложно увлечь в Святую землю воинов, участвовавших в Реконкисте. К тому же в 1146 г. папа Евгений III призвал увеличить численность войска в Испании.[138] Поэтому орден испытывал ощутимое противоречие между задачей защищать гробницу Христа и необходимостью бороться с мусульманами в Испании.[139]