Читаем Жизнь и смерть ордена тамплиеров. 1120-1314 полностью

Если церковнослужители, которые писали историю, не видели в пытке ничего особенного, то агенты Филиппа Красивого и инквизиторы знали ее возможности, умели ее применять и дозировать. Например, на утреннем допросе тамплиер не помнил, что был в чем-то виновен: тогда аудиторию распускали, а когда она снова собиралась вечером, к тамплиеру возвращалась память. Ни один документ не расскажет нам, что происходило в промежутке. Свидетельство Артура Лондона в «Признании» (l`Aveu) дает нам ответ, и он не устарел, как будто этот текст принадлежит нашему столетию. Ногаре и Плезиан знали, что им достаточно появиться во время допроса, чтобы обвиняемый, который, возможно, собирался сказать не то, чего от него хотели, вернулся на путь «истины». Когда летом 1308 г. в Шиноне кардиналы, представлявшие папу, допрашивали Моле, Ногаре и Плезиан были там, и Моле подтвердил свои признания. Эта жертва не была мужественной. Но перестают ли от этого Ногаре и Плезанс быть палачами?

Палачи, приверженцы короля или инквизиторы знали, что, показав для начала пыточные инструменты, можно избежать их применения. Они умели «подготовить» арестанта для показа папе точно таким же образом, какой сегодня применяется для того, чтобы привести обвиняемого в должное состояние перед демонстрацией по телевидению. Показания тамплиеров говорят сами за себя. Эмери де Вильер-ле-Дюк боялся смерти: он вызвался защищать орден, но предстал перед папской комиссией 13 мая 1310 г., на следующий день после казни пятидесяти четырех его товарищей, «бледный и совершенно запуганный», он объявил…

что все заблуждения, приписываемые ордену, абсолютно лживы, хотя вследствие многочисленных пыток, которым Г. де Марсильяк и Гуго де ла Сель, допрашивавшие его королевские рыцари, подвергли его за то, что он сказал, он, свидетель, признался в некоторых из названных заблуждений. Он заявил, что накануне видел своими глазами, как на повозке увозили на сожжение пятьдесят четыре брата названного ордена… а что сам он, если бы ему грозил костер, боясь, что не сможет вести себя достойно, и из страха смерти сознался бы и показал бы под присягой… что все заблуждения, приписываемые ордену, истинны, и что, если бы его попросили, он признался бы даже в том, что убил Господа (р. 189–191).

Допрошенный до этого, 27 ноября 1309 г., Понсар де Жизи, который первым вызвался защищать орден, сказал, что…

насколько он готов пострадать, при условии что мучения будут короткими — обезглавливание, сожжение, или обваривание, — настолько же он неспособен выносить долгие страдания, в которых он, попав под арест, находится уже более двух лет (р. 157–159).

Пытки, применявшиеся инквизицией, были не более чем неприятным, но мимолетным моментом обычной судебной процедуры. Они не достигали высшей степени жестокости, при которой виновного поджаривают на медленном огне, у них была всего одна цель — добыть сведения. Их призвание заключалось «не в том, чтобы выявить истину, а в том, чтобы превратить подозреваемого в виновного». Повторим здесь эту уже процитированную выше фразу, произнесенную английским тамплиером в 1308 г., которой вторит этот текст XX в.:

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии
1917 год. Распад
1917 год. Распад

Фундаментальный труд российского историка О. Р. Айрапетова об участии Российской империи в Первой мировой войне является попыткой объединить анализ внешней, военной, внутренней и экономической политики Российской империи в 1914–1917 годов (до Февральской революции 1917 г.) с учетом предвоенного периода, особенности которого предопределили развитие и формы внешне– и внутриполитических конфликтов в погибшей в 1917 году стране.В четвертом, заключительном томе "1917. Распад" повествуется о взаимосвязи военных и революционных событий в России начала XX века, анализируются результаты свержения монархии и прихода к власти большевиков, повлиявшие на исход и последствия войны.

Олег Рудольфович Айрапетов

Военная документалистика и аналитика / История / Военная документалистика / Образование и наука / Документальное