Как всегда в подобных случаях, Филипп использовал опробованный метод: в марте 1312 г. он собрал Генеральные штаты королевства в Лионе. К этому времени были проведены тайные встречи представителей короля, включая Ногаре, и папы. Двадцатого марта Филипп объявил о своем прибытии в Вьенн в сопровождении армии. Время поджимало. Двадцать второго марта папа собственной властью издал буллу
Из-за нерешенной проблемы передачи имущества ордена Храма собор продлился до 6 мая 1312 г. К этому времени орден уже прекратил свое существование.
Открытым оставался вопрос о людях. Булла
— теми, кто были признаны невиновными или, после своих признаний, примирились с церковью. Им предоставлялось содержание и возможность жить в бывших домах ордена или в монастырях по собственному выбору, так как монашеские обеты, произнесенные ими при вступлении в орден Храма, сохраняли свою силу;
— и теми, кто отрицали обвинения или отступили от веры. Их ждало строгое наказание.
Папа оставил за собой суд над четырьмя руководителями ордена Храма, содержавшимися в заключении в Париже. Наконец-то Моле должен был получить возможность высказаться, как он давно просил, перед папой — единственным человеком, которому он доверял. Увы! Климент V дождался 22 декабря 1313 г., чтобы назначить комиссию из трех кардиналов, которые должны были вершить суд от его имени. Среди них находился Никола де Фровиль, доверенное лицо короля. Таким образом, Моле предстояло встретиться практически с теми же самыми людьми, перед которыми он до сих пор отказывался говорить. В действительности 18 марта 1314 г. его привели на заседание комиссии не для того, чтобы судить, а значит, высказаться. Ему предстояло выслушать приговор собора под председательством Филиппа де Мариньи:
В понедельник после праздника св. Григория они были осуждены на пожизненное и строгое заключение. Но хотя кардиналы полагали, что в этом деле все окончательно решено, сразу же и неожиданно двое из этих людей, великий магистр (Моле) и магистр Нормандии (Шарне), начали с упорством возражать кардиналу, произносившему проповедь, и архиепископу Санса, отказываясь от своей исповеди и всего, что они до этого времени сказали…
Кардиналы были удивлены и отложили разбирательство до следующего дня. Получив известие, король не стал ждать:
В час вечерни в тот же самый день на маленьком острове на Сене, расположенном между садами короля и церковью братьев-отшельников св. Августина, они были обречены на сожжение. <…> Они были полны такой решимости принять огненную казнь, такого желания, что вызвали у всех, кто присутствовали при их гибели, восхищение и удивление своим постоянством в смерти и своем последнем отрицании.[506]
Судьба двух других руководителей ордена, Пейро и Гонневиля, окутана молчанием — они окончили свои дни в тюрьме.
Флорентийский хронист Джованни Виллани, иногда принимавший за чистую монету то, что ему рассказывали, утверждает, что прах и кости Моле и Шарне были собраны несколькими монахами и святыми людьми и считались мощами. Двадцатого апреля умер Климент V, а 29 декабря следующего года — Филипп Красивый… Проклятие![507]
Глава 3. Наследие ордена Храма