Жизнь и смерть Бенито Муссолини

На события и личности Муссолини смотрел только с одной позиции: насколько все выгодно ему. Правда, в публичных выступлениях он слово «я» умело заменял на слово «Италия», и все получалось громко и гладко. Во всем он считал себя первым и главным. На первых порах даже во взаимоотношениях с Германией. «Если немцы хотят избежать непростительных ошибок, то они должны смириться с тем, что правильный путь указывать им буду я. Нет никаких сомнений, что в политике я разбираюсь лучше, чем Гитлер» (дуче это не доказал, уйдя из жизни вместе с Пстаччи на двое суток раньше фюрера и Евы Браун).

Но в начале 30-х годов он мыслил, а иногда и высказывался с позиций приоритета, единовластия на Олимпе итальянского фашизма. А в мире было два Александрийских маяка — Он и Гитлер. (Но Он все-таки раньше, выше и ярче.)

Лишь одну опасность видел перед собой Муссолини — это опасность мирового коммунизма. «Я всегда считал, что только сломив гордыню большевизма (и это еще до марша на Рим в октябре 1922 года), фашизм станет бдительным стражем нашей (европейской) политики. А Италия (пусть пока) монархическая, займет достойное ее престижа, блеска и истории место в Европе и мире».

Что же касается короля, династии Савойских, у Муссолини было свое определенное мнение. Савойские, плохие или хорошие — это не имело значения, — они устраивали Муссолини, ибо в конечном счете заискивали перед ним, служили его целям. А он, Муссолини, «правильная натура», не спешил с переделкой конструкции, думал о величии Италии в рамках новой Великой Римской империи, с видимым уважением относился к Ватикану, церкви и королевской династии Савойских.

МОСТЫ ИЗ ПРОШЛОГО ЧЕРЕЗ НАСТОЯЩЕЕ В БУДУЩЕЕ

Савойские. С гербом и без…

С герцогом Амедео д'Аоста — представителем интересов династии Савойских в Риме — я знаком многие годы. С известным итальянским фотокорреспондентом Марко Спада, создающим фоторепортажи о главах всех царствующих и нецарствующих династий, имел честь обедать с герцогом в его фамильном поместье под Ареццо, примерно в 70 километрах южнее Флоренции.

Бывший морской офицер, высокий, статный, большой поклонник традиций всех флотов мира (включая и российский), герцог д'Аоста — один из лидеров монархического движения в Италии, хотя в реальность и, больше того, в необходимость восстановления монархии на Апеннинах давно не верит. Но он вынужден выполнять все почетные функции «связующего звена» Савойских в Италии, быть представителем большой королевской семьи, не являясь прямым наследником по бывшей правящей ветви, для которой в конституции Италии есть статья 13. Она запрещает монархам, их детям и внукам (не указано до которого колена, но только по мужской линии) находиться на территории Италии.

Герцог Д'Аоста с точностью «незаинтересованного историка» рассказал мне, как 2 июня 1946 года (без его участия) монархисты проиграли, собрав 45,7 процента голосов (10 719 тысяч бюллетеней — за монархию; 12 717 тысяч — за республику; 1,5 миллиона листов для голосования были признаны недействительными). Не помогло монархистам, что они всего три года назад предали Муссолини и победили в войне.

12 июня в Квиринальском (прежде королевском, ныне президентском) дворце состоялся последний ужин Умберто II Савойского и его супруги Марии Жозе. Караул несли кирасиры полковника герцога Джо-ванни Сфорца (миланский род) и гренадеры из «малой гвардии».

13 июня во второй половине дня король с семьей и свитой отправился на аэродром в Чампино, где его ждал самолет. Лайнер сделал прощальный круг над Римом и улетел по открытому коридору в Португалию.

Минуло более чем полвека. Нет ни одной европейской страны, кроме Италии, куда бы в той или иной форме не вернулись наследники (близкие и дальние) бывших монархических династий. Последний пример Италии подала Австрия, «реабилитировавшая» Габсбургов, и, видимо, весьма успешно. Но исторических аналогий проводить не следует. Развал австро-венгерской империи и падение династии Габсбургов в 1918 году были результатом поражения Вены в Первой мировой войне. Крах Савойских в Италии — не прямой результат разгрома фашизма Муссолини во Второй мировой, а следствие постепенного «полевения» Италии, отказ от репрессивных методов руководства итальянским обществом, результат демократизации страны. Но следы последнего короля из династии Савойских Умберто II, правившего всего 34 дня, и его супруги Марии Жозе, так называемой «майской королевы» или «королевы одного месяца» (она жива по сей день), не выпадали из поля зрения историков, итальянских политиков, как республиканцев, так и монархистов, привлекали внимание исследователей, все еще отрабатывающих свое отношение к влиянию монархов из династии Савойских и их наследников на развитие вчерашнего (55 лет назад) и сегодняшнего положения на Апеннинах.

Так или иначе до сих пор родина пока не пустила обратно бывших суверенов и их наследников.