Жизнь и смерть Бенито Муссолини

Вступление Италии в мае 1915 года в Первую мировую войну, как известно, на стороне Антанты, после разрыва обязательств по Тройственному союзу, в котором Италия пребывала с 1882 года, состоялось почти через десять месяцев после того, как в Европе уже грохотали пушки, а дипломаты покинули враждебные столицы и территории государств противника. Италия спокойно выжидала. Выжидала, когда силы ближайшего соперника — Австрии будут обескровлены, надломлены руками других, а храбрых итальянских солдат ожидала бы не очень рискованная военная кампания. «Концепция» может показаться примитивной, упрощенческой, но не лишенной оснований. Особенно для тех, кто изучил национальный характер итальянцев, людей всегда правых, всегда на стороне более сильных, а значит, рассчитывающих на победу, хотя нередко в азарте забегающих вперед. И тогда?.. Так или иначе Италия вступила в войну, перешла с позиций длительного нейтралитета к политике активной интервенции — отдала приоритет идеологии войны и территориальных захватов, экономических приобретений и трофеев. И это был камень, заложенный в фундамент будущего фашистского режима Муссолини.

В июле 1999 года газета «Коррьерс делла сера» сообщила о переиздании и выходе в свет двух томов книги историка фашизма Ренцо де Феличе: «Фашизм. Интерпретации современников и историков». И это — немалое событие в современном переосмыслении событий начала XX века. В книге автор показал наконец, долго скрываемую «объективную реальность»: фашизм в Италии поддерживался не только аграриями, промышленниками, финансистами, монархией, как писали и говорили раньше, но и большинством населения страны. Альтернативные личности в период 1914–1922 годов в Италии, безусловно, существовали. Но социалисты из авангарда перебрались в нестройные ряды арьергарда, их лидеры сдали позиции, но могли бы и последовать за Муссолини. В этот период социалисты пытались прикрепить Муссолини ярлык предателя соцдвижения, что вряд ли было правомерным. Во-первых, Муссолини был исключен из партии, и незачем было благородным синьорам бросать камни вдогонку. Во-вторых, Муссолини играл только свою игру, точно рассчитывал политические ходы и каждое «посеянное в почву толпы» слово. Ставки были очень высоки, и разговор о предательстве — это было выражение слабости, досрочная констатация предстоявшего тяжелого поражения социалистов и парламентаризма в Италии. Муссолини было некого предавать, а себя предавать он пока еще не научился.

Бенито Муссолини преодолевал как бы три этапа собственной политической эволюции: во-первых, перешел к политике интенсивной интервенции и порвал с итальянской соцпартией; во-вторых, укрепились националистические позиции и усилилось политическое влияние Муссолини в конце 1917 — начале 1918 года; в-третьих, «фаши» заявили о себе как о политической силе, способной подмять либеральную Италию, установить авторитарную власть. Все было закономерно и последовательно.

Фашистский государственный переворот в Италии оказался бы невозможным или нереализуемым, если бы либералы, социалисты, социал-демократы и парламентарии из палаты депутатов не утратили полностью своего авторитета. Этот период жизни Бенито Муссолини получил больше гипотетическое, теоретическое, чем практическое значение. Он мало изучен историографами и описывался с предвзятых позиций. Одни были явными апологетами фашизма и на все лады восхваляли провидца-дуче, преклонялись перед его прозорливостью и гениальностью (стиль и обязательное обрамление всех тоталитарных режимов первой половины XX века). Другие подвергали Муссолини «зубодробительной» критике, особенно тогда, когда завершалась Вторая мировая война. Дуче не стало, и ни одного слова в его защиту не было и не могло быть сказано. Никто не оправдывал и не обелял нацизм и фашизм. Они осуждены народами, а юридически (на будущее) повергнуты на Нюрнбергском процессе.

Фашизм и нацизм судила история человечества. И Муссолини по заслугам попал в ее жернова. Как основоположник. Кто-то говорил, что Бенито Муссолини не умел ошибаться, а если ошибался, то шел до конца. В пропасть.

Но на переломе XX и XXI веков наступило время исторической «оттепели», наметился интерес к новым взглядам и оценкам роли диктаторов в истории.

«Ревизионизм» во взглядах на роль личности Муссолини в 1933–1939 годах дошел до такой «смелой» степени, что некоторые историки (в основном не итальянские, а английские) стали представлять дуче этаким «голубем», миролюбом по сравнению с «ястребом» Гитлером, а походы в Африку — своеобразными «прогулками», «детскими шалостями», игрой в солдатики… Поход в снега России — просто ошибка, вызванная необходимостью шагать в ногу с Берлином.