Жизнь и смерть Бенито Муссолини

— Я люблю новое в старом, — улыбался Федерико, когда Джульетта Мазина готовила нам кофе. — В моем доме XVIII века все перестроено по последнему слову архитектурной моды. В целом по Риму перестройка была начата при Муссолини. Казалось бы, улица Маргутта (там в доме № 110 жили Феллини и Мазина) остается в первозданном виде. Такой ее видели Николай Гоголь, Адам Мицкевич, тут держали галереи многие римские художники XVIII—XX веков. Стены домов будто бы старые, с облезшей краской. А внутри — подлинные палаццо-дворцы.

И весь старый Рим таков — на площадях Испании и Аргентины, на улицах Кондотти и Фраттина, у фонтана Треви и на площади Навона, на проспектах Корсо и Национале, Витторио Эмануэле и Кавур…

— Муссолини был великий строитель, — считал Марчелло Мастроянни. — Я — актер и снимался в разных кварталах Рима. У фонтана Треви и на площади Венеции перед Венецианским дворцом, где с балкона выступал перед народом дуче, на улицах в зоне ЭУРа, перед Дворцом труда, который Муссолини утверждал как свой мини-Колизей XX века. Муссолини имел вкус градостроителя, — говорил Марчелло.

Муссолини если и сносил старые дома, о которых теперь все забыли и помнят лишь по старинным гравюрам, то делал это так (все планы он утверждал, как Сталин, лично), чтобы выделить и украсить исторические памятники, и этим очень гордился (вспомните, как Муссолини привозил Гитлера к Колизею).

* * *

Во все европейские языки вошли слова, которые мы часто применяем — и не подозреваем, что словно отдаем дань Италии, Риму. Мы говорим: «колоссально наследие Вечного города» и вряд ли задумываемся над тем, что само слово «колоссально» пришло из Рима, от стен Колизея (Колоссео). Перед этим величественным эллипсовидным строением (длинная ось — 188 метров, короткая — 156 метров, высота — 57 метров) человек чувствует себя песчинкой во всех измерениях — во времени и пространстве. Колизею более двух тысяч лет. Древние римляне называли Колоссео Амфитеатром Флавия. Здесь под гул голосов 100 тысяч зрителей гремели гигантские бои. Представьте себе 15 год н.э. Один из обычных римских праздников. На арене — две тысячи гладиаторов. Страшный кровавый «пир»: убиты 32 слона, 60 львов, 10 тигров, 6 бегемотов, 19 жирафов, 16 лосей, 44 быка… Тогда это было ординарное зрелище. Муссолини приветствовал любое проявление гигантомании. Красочные праздники были частью его жизни.

— А какие сейчас планы вокруг Колизея? — спросил я архитектора Антонио Пиччони.

— Завершается реконструкция. Скоро снимем все леса, — говорит зодчий, построивший в Риме и его предместьях более двухсот домов. — Конечно, реконструкция обошлась казне в многие сотни миллиардов лир, но это же — Колизей!

* * *

Знаменитый итальянский актер с экрана продавал одному доверчивому американцу фонтан Треви, другому — Колизей…

«Сколько стоит Колизей?» — приценивался заокеанский гость.

«Стоит две тысячи лет», — ответил всерьез Тото.

…Когда-то шутили, теперь обеспокоены, ибо итальянская реальность такова, что в одно прекрасное утро могут действительно одним махом оказаться проданными самые знаменитые культурные ценности: «приватизированы» Колизей, музей Уффици во Флоренции, галерея Брера в Милане, королевские дворцы в Неаполе и Казерте… Огромному государственному достоянию (охраняемому и содержащемуся не лучшим образом) грозит перекочевывание в частное владение. В министерство казначейства, как утверждают, даже поступил первый список культурных ценностей, якобы, подлежащих «неизбежной приватизации». Всего около двухсот памятников старины. К концу лета 1999 года этот список пополнился еще 800 памятниками, которые могут быть «выброшены на рынок» и якобы принесут в госказну многие миллиарды лир.

Мэр Вечного города Франческо Рутелли, отвечая на вопросы в клубе иностранной печати, отрицал возможность продажи Колизея, фонтанов на площади Навона, Испании, Барберини, других памятников — по крайней мере в тот период, пока он возглавляет муниципальное правительство. Но в Риме дыма без огня не бывает. За слухами о «приватизации» Колизея, старинных мостов через Тибр (по которым не проходит движение городского транспорта) стоят конкретные лица и фирмы. И они действуют.

— При Муссолини такого беспорядка быть бы не могло, — замечал Антонио Пиччони. — Представьте себе, что при Сталине кто-либо завел бы просто разговор о приватизации Кремля или Зимнего дворца. Можем только предположить, что ожидало бы несчастного.

— Муссолини, — продолжал Антонио, — выработал и свою «архитектурную стратегию», и не только для Рима, но и для всей Италии: «Древние греки, римляне, этруски, египтяне строили на тысячелетия. Неужели наше поколение, — говорил Муссолини, — обращаясь к своему болонскому другу инженеру Маркони, так слабо, что не в состоянии придумать такое, что встало бы рядом с греческими храмами и колоннами Бернини перед храмом Святого Петра? Так замахнемся на заслуги перед вечностью!»