Жизнь и приключения товарища Сталина от рождения до пядидесяти пяти лет (1878-1933)

– Какое же ты чудовище, Сосо! Торгуешь самыми мерзкими на свете товарами и еще имеешь наглость признаваться в этом. Уму непостижимо! Ведь есть же хорошие книги! Библия. Житии святых. Торгуй себе ими на здоровье! И тебе прибыток, и Господу богу удовольствие. Вместо этого ты пошел продавать такие книги, от которых у Господа бога буквально волосы на голове встают. Думаешь Господь бог не видит, чем ты занимаешься?! Ошибаешься! Все он видит и находится от этого в ярости. Авторы всех твоих книг давно горят в аду, и вскоре к ним присоединишься ты! Господь только ждет удобного момента, чтобы избавить от тебя Землю! Вспомнишь тогда инспектора Мураховского, да поздно будет! Господь покажет тебе такой «девяносто третий год», что ты еще сто лет не забудешь!

Инспектор ухмыльнулся своей остроте.

– Я только сейчас понял, какой ужасный грех совершил! – всхлипнул Сталин. – Спасибо, господин Мураховский, что открыли мне глаза. До сих пор я жил, как в тумане. Но отныне я полностью раскаялся и готов к воскрешению духа. Благодаря вашей прозорливости в моей душе случился переворот. О, мой добрый благодетель! Разрешите поцеловать ручку?!

– Отстань! – несколько смягчился инспектор, отнимая руку. – Только, учитывая твою дружбу с ректором, приговариваю тебя на первый раз к неделе карцера на хлебе и воде. И хватит хныкать, негодяй! Учти, что ты легко отделался. Я вчера одному читателю «Трех мушкетеров» два месяца впаял!

К концу третьего года обучения Сталин скатился на двойки. Лишь по церковно-славянскому пению он по-прежнему держал уровень и пел в церкви так, что восторгалась вся семинария.

– Мерзавец ты, Сосо, редкостный, но как же ты хорошо поешь! – утирал платочком скупую слезу инспектор Мураховский. – Если бы ты, гаденыш, пел хоть чуть-чуть похуже, я бы с тебя живым кожу содрал! А так живи себе пока…Благодари Господа бога, что я такой сентиментальный!

– Я тебе еще не так спою! – прошептал про себя Сталин, давая инспектору погладить себя по голове.

Однажды, когда Мураховский вел очередного читателя на экзекуцию, кто-то подкрался к нему сзади и сильно огрел толстым томом Шекспира по голове. Инспектора в тяжелом состоянии увезли в больницу. Руководство семинарии тщательно проверило алиби воспитанников. У всех, включая Сталина, оно оказалось в полном порядке. Виновника так и не нашли.

Увлечение книгами привело Сталина к тому, что ему захотелось поделиться своими впечатлениями. Он оставил свою нелюдимость, преодолел стеснительность и вошел в кружок таких же читателей. Там он узнал, что, кроме художественной литературы, есть научная и политическая. Он познакомился с трудами Карла Маркса, которые произвели на него неизгладимое впечатление и круто изменили всю жизнь.

На пятом году семинарии Сталин стал социалистом. Теперь он откровенно дремал на уроках, демонстративно зевал или громко смеялся (в зависимости от настроения) в церкви и нагло дерзил учителям.

Преподаватели поражались переменам, которые случились с их лучшим учеником. Многие из них горели тайным желанием убить его или заточить навечно в карцер, однако, помня судьбу инспектора Мураховского (после удара Шекспиром он долго болел), учителя предпочитали держать себя в руках и не давать волю эмоциям.

Вскоре Сталин обнаглел до того, что вовсе перестал ходить на уроки и церковные службы, а в апреле 1899 года не явился на выпускные экзамены за пятый курс (всего в семинарии учились шесть лет).

Учителя, потирая руки, зафиксировали в журнале неявку воспитанника и дружно выставили ему итоговые двойки (кроме учителя по церковно-славянскому пению).

Вопрос об отчислении Сталина за неуспеваемость встал ребром. Однако ректор, который был у него на крючке, постарался смягчить формулировку.

29 мая 1899 года И. В. Джугашвили был исключен из семинарии «за неявку на экзамены по неизвестной причине».

В свидетельстве об окончании четырех классов ректор, опасаясь ревизии, велел добавить следующую запись: «Означенный в сем свидетельстве Джугашвили в случае непоступления на службу по духовному ведомству обязан уплатить Правлению Тифлисской духовной семинарии по силе Высочайше утвержденного 26 июня 1891 года определения Святейшего Синода за обучение в семинарии 200 руб., кроме того 18 руб. 15 коп. за утерянные им из фундаментальной и ученической библиотек семнадцать книг».

Так закончилась для Сталина учеба. Он вышел во взрослую жизнь без диплома, но с огромным денежным долгом, который так никогда и не отдал.

Глава 4. Начало политической деятельности (1899-1901 годы)

Весну 1899 года Сталин провел бурно. Он, наконец, скинул с себя тяжелый семинарский надзор. Теперь он мог целыми днями шляться по тайным собраниям и рабочим кружкам.

Опьяненной свободой он пел революционные песни прямо на улице. Озорничая, цитировал Маркса встречным околоточным. С наступлением темноты залазил на столбы и вешал на них красные флаги. А по ночам, когда Тифлис спал, расклеивал подрывные листовки с призывами к свержению существующего строя.

Счастье переполняло его.