14 августа 1908 г. Сегодня выступили с бивака голодные. День серый, пасмурный. Чтобы перейти на другую сторону реки Буты, мы с большим трудом повалили кедр и перебрались на отмель. Идя берегом, спугнули лося. Гольд стрелял в зверя, но не попал. Преследовать напуганное животное было бесполезно. Только бы добраться до устья реки, а там, быть может, мы найдем людей и лодки. Быть может, штабс-капитан Николаев там нас ожидает, а, может быть, там, где-нибудь на видном месте, он сложил для нас продукты, а сам возвратился. Во всяком случае, в устье реки Буту мы видели конец нашим страданиям, имели надежду на спасение. Мы ужасно страдаем от мошкары. У людей в ушах появились сплошные раны, на лице — экзема. Особенно много мошкары перед вечером. Несносные насекомые лезут в глаза и в уши, и в волосы, и в рукава, и за воротник рубашки. С какой радостью мы встречаем солнечный закат! Сумерки и ночь дают отдых от ужасного гнуса. В одном месте на песке около реки увидели свежие следы тигра, но интересоваться этим никто не хочет. Все идут апатично, голодные, усталые и обессиленные. Часа в четыре дня мы попали в чрезвычайно топкое и зыбучее болото: с трудом мы перешли его, более чем по пояс в воде. Перед сумерками еще одна собака (моя любимая Альпа) итти отказалась. Боясь, что она, подобно Джеку, зря погибнет, я велел донести (ее) до бивака. Уже стемнело, когда мы остановились. Тотчас же Альпа была пристрелена и разделена на части. Тогда ее сварили и ею накормили других собак в целях сохранения их на будущее. Сердце, печень и легкое ели люди. Остальное мясо разделили на части для носки. Собачину приказано беречь и есть понемногу, чтобы ее хватило подольше.
15 августа. Утром поели немного собачины и двинулись дальше. Скоро мы попали в болото и в бурелом. Весь отряд разбился на части. Тучи мошкары сопровождали людей, не давали дышать, лезли в рот и попадали в горло. Все нервничали. Что, если мы не туда попали; что будет с нами, если мы съедим всех собак, а к морю еще не выйдем? В полдень опять варили немного мяса. Я начинаю бояться появления цынги или голодного тифа. Страшно страдаем от отсутствия соли. Перед вечером три человека наткнулись на медведя, ранили его, но обессиленные люди и собаки не могли догнать его, и зверь ушел за реку. Ночевали кто где попало. Сегодня на привалах (которые были очень часты) люди не садились отдыхать, а прямо, как' подкошенные, падали с ног в траву и лежали, закрыв лицо руками. Вечером съели по маленькому кусочку собачьего мяса и легли спать. Ночью шел дождь и не давал сомкнуть глаз. Шелест падающего дождя и шум воды в реке били по нервам. Собаки хватит еще на 11/2-2 суток. Придется бить вторую. Положение становилось отчаянным.
16 августа. Немного поели мяса и пошли. Дождь. На душе крайне тоскливо. На берегу реки. нашли орочский амбар. В надежде, что там найдется что-нибудь съестное, мы бросились к нему. Амбар оказался брошенным, пустым. Неужели мы погибнем? Еще вчера вечером собаки куда-то бегали и вернулись сытые, животы у них были полные Дзюль пошел утром с собаками в сторону от реки. Вдруг мы услышали его выстрел. «Рыба! Рыба!» — радостный крик единодушно вырвался из уст каждого. «Рыба! Рыба! Слава богу, мы спасены'!» Мы все бросились и ели с жадностью без соли сырую рыбу. Как бы сговорившись, все стали снимать котомки. Все понимали, что здесь будет отдых и дневка. В протоке рыбьи было много. Это была кета весеннего хода. Посыпались разговоры;, смех, шутки; тяжелая дорога, голодовки, нравственные страдания — все это было забыто, все осталось позади! Забыли даже про дождь и про мошкару: все видели только рыбу и больше ничего. Сразу наше положение изменилось к лучшему. Весь день ели рыбу и печеной, и вареной, и сырой. Когда первые приступы голода были утолены, мы принялись устраивать палатку и пошли на охоту за рыбой. Всю ночь сушили на огне разделанную на пласты кету, которую намеревались взять с собой как неприкосновенный запас на всякий случай. Долго не спали люди, далеко за полночь затянулись разговоры-все делились своими впечатлениями.
17 августа. Проснулись все усталые. Совершенно неожиданно все вдруг как-то обессилели. Какая тому причина? Переутомление и недостаток питания или потому, что после голодовки мы сразу с жадностью набросились на рыбу. Объяснить состояние довольно трудно. Чувствуется ломота в пояснице, общее бессилие, тяжесть в ногах, ломота в костях. Переводчик-гольд скоро лег и уже не вставал до вечера. Ощущается сильная потребность в соли. Целый день сушили рыбу. Чтобы заглушить ее пресный вкус, едим все время черемуху. День и ночь — холодные, дождливые! К вечеру всех разломило еще больше.
