Жизнь и одни сутки

Только спустя несколько минут, уже перейдя на кольцевую ветку, Саня, читая на ходу, понял, что Уголовный кодекс разделен на две части: общую и особенную. В общей части содержались основополагающие принципы уголовного права, различные понятия, категории и прочая ненужная белиберда.

А самое интересное начиналось уже в особенной части. Здесь содержалась информация непосредственно о самих преступлениях, о их сути и наказаниях. Особенная часть начиналась со 105 статьи «Убийство». То есть на самом деле у Евлантьева было на выбор не триста шестьдесят одно преступление, а гораздо меньше. Чтобы понять, сколько именно, нужно вычесть сто четыре статьи общей части из всего количества статей. То есть 361 минус 104.

Пока Саня безуспешно пытался определить искомое число, поезд уже увез его на другой конец Москвы. В результате Евлантьев убедил себя, что у него на выбор есть двести с чем-то преступлений.

Как уже говорилось, особенная часть начиналась с «убийства». Но Саня был хитрый малый. А потому решил схалтурить. Бельфегор сказал, что не имеет значения, какие преступления ты совершаешь, главное, чтобы они были разные. Поэтому Евлантьев справедливо определил, что лучшим выходом будет, не рискуя, выбрать какие-нибудь шуточные статьи, за которые положен маленький тюремный срок.

Поэтому он с омерзением перевернул страницу про убийство и принялся искать халтурку. Надо сказать, в этой книжке было много преступлений, которые Саня не мог совершить по независящим от него обстоятельствам. «Незаконное прерывание беременности», «оставление в опасности», «убийство матерью новорожденного ребенка», «использование рабского труда». Все это звучало очень странно, и чем дальше Евлантьев углублялся в эти дебри, тем смешнее ему становилось.

Честно говоря, даже выбрать не из чего. Может, стоит фальсифицировать итоги голосования? Или, например, где-то найти и подменить ребенка, который ему даже в страшном сне не нужен. Или, как сказано в 122-ой статье, заразить кого-нибудь ВИЧ-инфекцией, которой у него нет.

А может, изъять органы для трансплантации? Или отказать в помощи больному? Или вот еще смешная статья – доведение до самоубийства. Хотя нет, лучше незаконно госпитализировать человека в медицинскую организацию! Так чего мелочиться? Лучше осуществить все сразу. Незаконно госпитализировать какого-нибудь товарища в больницу, изъять его органы для трансплантации, потом не оказать ему помощи и тем самым довести до самоубийства! Отличный план!

Так с шутками и прибаутками Саня не заметил, как приехал в Люблино. Оказывается, ноги по привычке привели его домой. Но совершать злодеяния у себя на пороге он не собирался, а потому проехал еще две станции до «Марьино» и вышел уже там.

Здесь Евлантьев наконец оторвался от занятной книги и понял, что стоит перед торговым центром «Мариэль». Знакомое место, раньше тут было кино, в которое Саня любил ходить, пока у него еще были деньги.

Из раздумий его вывел голос приземистого азиата, который с сильным акцентом спросил:

– Ти ни подсказесь, где я нати метро?

– Дурак что ли? – удивился Саня. – Вот же оно, в трех шагах от тебя. Вы, китайцы, своими узкими глазками ничего не видите, что ли? Тут даже собака бы дорогу нашла!

– Э, – обиженно сказал азиат. – Я не китаец, я кореец.

– Ну, тогда зря я про собаку сказал.

– Мне нузна не эта метро. А метро Соколь.

Евлантьев понял, что теперь ему придется объяснять долгий маршрут до станции «Сокол», который и русский-то человек поймет не с перового раза. А поскольку у Сани и так было немного времени, он решил улизнуть.

– Иди лесом, – посоветовал Евлантьев и пошел прочь.

Но дотошный кореец кинулся следом:

– Э! Сто ты сказаль? Кум-пэн-и! Наль-лари!

Саня понял, что ему адресовали нечто крайне обидное, а потому повернулся и ответил с достоинством:

– Ну, это ты зря! Однако я человек не обидчивый, так что возвращайся к своему Ким Чен Ыну, а меня оставь в покое.

Но кореец и не думал отставать, что сильно нервировало Евлантьева.

– Какой Ким Чен Ын! Я не севелный кореец, а юзный.

Тут Саня уже не выдержал:

– Да хоть юго-западный! Слушай, черт нерусский, если ты сейчас не отвалишь, я укокошу тебя прямо тут и тебе в рот запихаю китайские палочки, а в уши суну суши. Понял?

Сказано было с русской злостью и такой же русской отходчивостью. То есть горячо, порывисто, но по сути своей безвредно, ибо через пару секунд Саня уже не чувствовал ни капли гнева. Однако восточному человеку было не понять, и он кинулся прочь, крича корейские ругательства.

Саня тряхнул головой, чтобы избавиться от этого наваждения и снова поднес к глазам книгу, но тут у него в кармане зажужжал телефон. С удивлением достав его, Евлантьев увидел на экране надпись: «Преступление засчитано. Остаток:23».

И в то же мгновение на этот телефон позвонили. Номер был скрыт.

– Да? – напряженно спросил Евлантьев.

– Поздравляю, – в трубке раздался голос Бельфегора. – Неплохое начало. И часа не прошло, а вы уже совершили первое преступление! Рад, что вы оказались способным индивидом.

– Что за чушь? – не поверил Саня. – Что я сделал?