Жизнь и ее суррогаты. Как формируются зависимости

Вопросы, которые порождаются объективной оценкой удовольствия от зависимости, быстро становятся философскими. Например, насколько большое удовольствие курильщик реально получает от выкуренной сигареты? Не является ли это удовольствие просто результатом нормализации самочувствия на фоне утоления никотинового голода? Несомненно, некоторые курильщики иногда получают удовольствие от выкуренных сигарет, но большинство активных курильщиков утверждают, что так бывает далеко не всегда. Как можно количественно оценить меру удовольствия? В случае курения, после всплеска общественного возмущения, Администрация была вынуждена сменить тактику и отменить разрешение на оценку потери удовольствия от курения, что нанесло удар по регулированию потребления табака.

В этих вопросах ценности сталкиваются с наукой и возникают трудности с регулированием рекреационных веществ. Обычно удовольствие и расширение сознания вообще не рассматриваются в дискуссиях о законах о рекреационных веществах. Учитывается только вред, а положительное действие считается результатом заблуждений потребителя или попросту игнорируется. Вообще, на Западе незаработанное удовольствие считается, по традиции, греховным – в противоположность удовольствию заслуженному. Чьи ценности должны определять, какой риск от употребления вещества приемлем, в особенности если вещество может вызывать болезненное пристрастие, а следовательно, приводить некоторых потребителей в состояние, противоположное удовольствию, и снижать качество их жизни и производительность полезного труда? Можно ли ценить удовольствие выше здоровья? Почему затяжные прыжки с парашютом – это нормальное увлечение, а прием ЛСД – нет, несмотря на то что кислота не вызывает зависимости и не приводит к смертельным передозировкам? Больше того, если известно, что какое-то вещество повышает производительность труда, стимулирует творчество и улучшает настроение, то как все это соотнести с риском? В мультикультурном обществе, где у разных людей разные ценности, это очень непростые вопросы.

Новая Зеландия – первая страна, попытавшаяся на них ответить, но она пока не приступила к поиску даже временных ответов, подходящих для страны. Действительно, прежде чем государство-регулятор сможет приступить к клиническим испытаниям, оно должно разобраться с основной трудностью – как осуществить переход к регулируемому рынку – задачей, которая может пустить под откос весь процесс. Нет нужды говорить, что ни один из почти трехсот продуктов, которые продавались до того, как был принят закон, не прошел никакого тестирования; об этих рекреационных психоактивных веществах вообще практически ничего не известно. Однако если взять и запретить их все, то это значит, в массовом порядке толкнуть потребителей в объятия черного рынка. Итак, просчитав все эти риски, было бы разумным разрешить продажу уже имеющихся на рынке продуктов, по крайней мере в течение трех месяцев.

Для того чтобы реально оценить проблему, новое Управление по регулированию оборота психоактивных веществ организовало сетевую отслеживающую систему, которая позволяет частнопрактикующим врачам и госпиталям оперативно сообщать о побочных и нежелательных эффектах приема любого из этих рекреационных веществ. На основании данных, полученных из таких сообщений, агентство начало оценивать каждый из имеющихся на рынке продуктов. Для такой оценки власти модифицировали численную шкалу, разработанную для оценки силы ядов в специализированном информационном центре Фрейбурга (Германия).

Незначительный риск маркируется индексом 1, умеренный риск – индексом 2, а высокий риск – 3. Поскольку Фрейбургская шкала была разработана для оценки острых отравлений, а не риска зависимости, новозеландское управление добавило способы количественной оценки синдрома отмены. Незначительные эффекты взвешивались по-разному, в зависимости от их частоты, при этом большие численные значения соответствуют более высокой частоте. Запрещению подлежит любое рекреационное вещество с индексом, равным 2 или больше. Это первое испытание смогли выдержать 41 из 300 первоначальных продуктов. На средства, прошедшие испытание, были выданы временные разрешения. Легальные продажи начались 18 июля 2013 года.

Новозеландское промежуточное регулирующее законодательство сразу столкнулось с неожиданными трудностями. Отчасти трудность возникла в результате непредвиденной проблемы, которую сначала расценили как благословение, а не как проклятье.

Накануне дебюта регулируемого рынка число магазинов, торгующих легальными психоактивными веществами, сократилось на 95 процентов. Не совсем понятно, почему так случилось, но представляется, что многие владельцы магазинов не захотели впутываться в волокиту с получением лицензии. Конфликт между местными и центральными властями относительно утверждения деятельности отдельных торговых точек тоже мог привести к закрытию части из них.