Жизнь и деяния графа Александра Читтано. Книга 5

Впрочем, подумав здраво, счел правильным держаться первоначального замысла. Дело в том, что сравнительно многочисленное войско, марширующее по берегу, намного основательнее корчует самые корни вражеской власти над землею, нежели скоротечный морской набег. Турки, уносящие ноги от нашей армии, большею частью не спешат вернуться. Мы ведь не ушли далеко. Пространство за моею спиной, не становясь русским владением, обращается в некую terra nullius, сиречь никому не принадлежащую землю, где гражданский порядок полностью разрушен и судей со стражниками заменяют ватаги удальцов. Сии ватаги составляют те самые христианские юноши, коим я раздал турецкие ружья. Их атаманы, пройдя через стадию разбойничества, способны со временем превратиться в мелких князьков, а дальше, если турки не помешают, стать вполне респектабельными господами. А коли помешают — все ж хлопот магометанам прибавится.

Похоже было, что Ширин-бей в меру сил исполнял секретное соглашение: почти до самого конца похода крымцы нас тревожили очень мало. Только в Байдарской долине, где паслись бесчисленные стада, они дали бой моим драгунам, вынудив оных спешиться и встать в каре. Подошедшая пехота оказала сикурс кавалеристам. Егеря причинили татарам чувствительные потери и приучили их держаться на дистанции. Баталия, впрочем, не отличалась упорством.

Разорение Инкермана стало крайней точкой сего похода. Путь назад, по очищенным от турок местам, не отмечен был ничем важным, исключая трехдневный шторм, заставивший Бредаля, с его некомплектными командами на кораблях, спешно искать укрытия от непогоды. Превосходная бухта возле старинной крепости Чембало стала надежным пристанищем нашей эскадры — но, к сожалению, не всей. Пятидесятипушечный смоллшип «Святой Захария» не справился с маневрированием и разбился о скалы неподалеку от входа в безопасную гавань. Несколько мелких судов тоже погибло. Сотни матросов и солдат утонули.

Буря утихла, но время года наступило уже опасное: октябрь, начало сезона штормов. Дабы не искушать судьбу, приказал идти форсированными маршами. Благо, больных и слабых есть возможность перевезти на госпитальное судно. Отпустить эскадру никак нельзя: хотя главные силы турецкого флота из Босфора не вышли, пять или шесть кораблей где-то неподалеку крейсировали. Верхушки их мачт наблюдатели видели иногда в подзорные трубы. А на прибрежных дорогах растянутые колонны весьма уязвимы для обстрела с моря.

Торопились не зря. Следующая полоса непогоды застигла армию входящей в Кафу, а флот — только что расположившимся в ее гавани. Обширная крепость и множество пустых домов позволяли здесь разместить гарнизон, достаточно многочисленный, чтобы не опасаться нападения крымцев. Только крупный турецкий десант, с тяжелой артиллерией, представил бы серьезную угрозу. Но это дело не быстрое и до середины весны — слишком рискованное, чтоб турки на такое решились. Оставшиеся теплые дни я употребил на подвоз морем провианта для Кафы и Керчи, кои превращались в крупные пункты расквартирования войск и защищенные стоянки флота. Для сего строились мощные береговые батареи, в Кафе — возле крайних приморских башен, а под Керчью — у мыса Ак-Бурун. Еще одна земляная крепость была запланирована постройкой на Тамани, но для нее пока денег не нашлось. В Амстердаме дело двигалось, однако заемные средства доселе в казну не поступили.

Деньги, по главному своему свойству, есть такая субстанция, которой всегда не хватает. Всегда, всем и повсюду. И чем больше оной имеешь, тем больше не хватает. Нищему не хватает на шкалик водки и закуску, магнату — на покупку имения, королю — на завоевание соседней страны… А ежели у монарха нехватка в миллионы раз больше, чем у нищего, так позвольте спросить, кто из них беднее? В русской армии при Петре Великом финансы были так худы, что хуже некуда; теперь стало малость полегче, но все равно плохо. Сплошь и рядом приходилось дополнять из своего кармана, в счет будущего займа. Но агентов коммерческих я не торопил и не дергал. В кредитных делах малейшая ошибка грозит обернуться тяжкою потерей на ссудном проценте.

Главным было — спокойно, без суеты, выстроить правильную систему. Начальствовать действующей армией и одновременно вести через доверенных лиц дела на бирже с военными займами — положение настолько выигрышное, что только полный кретин не наживет на этом миллионы. Дабы избежать ненужных случайностей, вся корреспонденция с театра боевых действий подвергалась строгой цензуре. Любых иностранных соглядатаев, якобы союзных, не подпускали на пушечный выстрел. В то же время, несколько немцев и англичан, служащих в нашей армии и флоте, регулярно отправляли в свои отечественные газеты депеши, текст которых был согласован с моим секретарем. Боже упаси, никакой лжи! Просто легкая игра на тонких смысловых оттенках. Соответственно, торговые агенты в Голландии за несколько дней до публикации сих новостей получали с курьером шифрованные указания, а первые занятые суммы там же, в Амстердаме, и остались: для купли и продажи меняющих курс кредитных обязательств.