Жизнь Греции. История цивилизации

1500–1400: Поздний минойский, элладский (микенский), кикладский II периоды

1450–1400: Разрушение второй группы критских дворцов

1433(7): Девкалион и потоп

1400–1200: Поздний минойский, элладский (микенский), кикладский III периоды; дворцы Микен и Тиринфа

1313(7): Основание Фив Кадмом

1300–1100: Эпоха ахейского господства в Греции

1283(7): Приход Пелопа в Элиду

1261–1209(7): Геракл

1250: Тесей в Афинах; Эдип в Фивах; Минос и Дедал в Кноссе

1250–1183: «Шестая» Троя; век гомеровских героев

1225(71: Путешествие аргонавтов

1213(7): Война Семерых против Фив

1200(7): Воцарение Агамемнона

1192–1183(7): Осада Трои

1176(71: Воцарение Ореста

1104(7): Дорийское вторжение в Грецию

Глава 1 Крит

I. Средиземное море

Вступая в прекраснейшие на свете воды, оставив позади Атлантику и Гибралтар, мы тотчас оказываемся на арене греческой истории.

«Словно лягушки вокруг пруда, — говорил Платон, — расселились мы по берегам этого моря»[1]. Даже на далеких берегах, населенных варварами и полных опасностей, греками были основаны колонии: на месте Гемероскопия и Ампуриаса в Испании, Марселя и Ниццы — во Франции, почти повсеместно — в Южной Италии и на Сицилии. Греческие колонисты создали процветающие города в североафриканской Кирене и в Навкратисе в дельте Нила; их не знающая покоя предприимчивость всколыхнула — тогда, как и в нашем столетии, — острова Эгейского моря и побережье Малой Азии; вдоль Дарданелл, Мраморного и Черного морей они возвели поселения и города для своей дальней торговли. Материковая Греция была лишь малой частью древнегреческого мира.

Почему вторая группа исторических цивилизаций сформировалась в Средиземноморье, тогда как первая выросла вдоль рек Египта, Месопотамии и Индии, третья расцвела на берегах Атлантики, а четвертая появится, быть может, на Тихом океане? Возможно, дело в лучшем климате земель, омываемых Средиземным морем? В прошлом, как и теперь[2], землю здесь питали зимние дожди, а людей бодрили умеренные морозы; здесь почти круглый год можно жить на открытом воздухе; под теплым, но не изнуряющим солнцем. И все же поверхность средиземноморских побережий и островов не могла сравниться с щедрыми аллювиальными долинами Ганга, Инда, Тигра, Евфрата или Нила; летняя засуха начиналась порой слишком рано или длилась слишком долго; под тонкой коркой похожей на пыль земли всюду таилась каменистая основа. Как умеренный север, так и тропический юг плодороднее этих исторических земель, где терпеливые крестьяне, устав задабривать почву, все более и более отходили от пахоты, чтобы растить оливы и разбивать виноградники. И каждый момент вдоль любого из сотен разломов землетрясение могло выбить почву из-под ног и, запугав человека, внедрить в его душу судорожное благочестие. Не климат привлек цивилизацию в Грецию; вероятно, никогда и нигде цивилизации не были обязаны своим возникновением климату.

Людей влекли в Эгеиду острова. Они были прекрасны; даже усталого морехода не могут не тронуть меняющиеся цвета этих тенистых холмов, которые, точно храмы, вздымаются над зеркальным морем. Сегодня на земле найдется не много пейзажей, прелестнее этих; плывя Эгейским морем, начинаешь понимать, почему люди, населявшие эти берега и острова, полюбили их чуть ли не больше жизни и, подобно Сократу, считали, что изгнание горше смерти. Но кроме того, наш мореход не без удовольствия отметит, что драгоценные камни этих островов рассыпаны повсюду, причем на столь коротких интервалах, что — двигаясь ли с востока на запад или с севера на юг — он никогда не удалится от земли более чем на сорок миль. И поскольку острова, как и материковые хребты, были горными вершинами сплошной некогда суши, которую постепенно затопило упрямое море[3], желанные пики всегда радовали взгляд наблюдателя, служа маяками кораблям, еще не знавшим компаса. Потоки воды и ветра были заодно, помогая моряку достичь его цели. Сильное центральное течение впадало в Эгейское море из Черного, а встречные течения устремлялись вдоль побережий на север; тем временем регулярно дувшие летом северо-восточные ветры-этесии помогали вернуться в родные южные порты кораблям, отправившимся в море Евксинское[4] за зерном, рыбой и шкурами. Туман был на Средиземном море редкостью, а постоянная солнечная погода так разнообразила прибрежные ветры, что почти в любой гавани с весны до осени утренний бриз выносил корабли в море, а вечерний приводил их обратно.