Жизнь экспромтом

Но, вместо того чтобы умирать от стыда, от неуверенности в себе, беспокоиться по поводу своих шатких жизненных принципов, по поводу своего целлюлита, не слишком больших и упругих грудей, по поводу живота, который забыл, что такое спортивный коврик или брюшной тренажер в течение невесть какого времени, она слушала, как Рилли убеждает ее в том, что она великолепна, что она прекрасна, что она сексуальна. И она ему верила. Конечно, она знала, что не брила ног уже недели две и что у нее все как-то не хватало храбрости с помощью горячего воска очистить от волос линию бикини, так что по краям она уже обросла довольно заметной шерсткой, но Рилли заставил ее почувствовать, что это никак не вредит ее обаянию, а также многое-многое другое.

Этот замечательный, сладкий, необыкновенный Рилли, от которого невозможно оторваться. Все, что было с ним связано, давало ей ощущение какого-то покалывания и пощипывания во всем теле. Давным-давно она себе обещала, что никогда не ляжет в постель с мужчиной после первого свидания. Разумеется, это свидание с Рилли нельзя было назвать первым, но все-таки она чувствовала, что некоторые обещания были сейчас ею нарушены. Сам Рилли был одним из этих обещаний. Но сопротивляться ему значило все равно что сопротивляться сигарете в пьяном состоянии, или соблазну съесть большой «Кит-кэт» за день до менструации, или купить себе новые колготки в день зарплаты. Конечно, пребывание с Рилли вызывало в ней странные чувства — в конце концов, с Хью она делила постель в течение почти двух лет, — но это также было и очень волнующим. Если говорить честно, то секс с Рилли был просто головокружителен. До сих пор она вообще себе не представляла, что такой секс существует в реальной жизни, а не только в кино, в его тщательно срежиссированных и хореографически поставленных постельных сценах или на страницах порнографических романов, написанных пожилыми женщинами с богатым воображением. Но факт остается фактом, и подобный секс оказался реальностью. То, что было у нее с Хью, тоже нельзя, конечно, назвать совсем никчемным, но по сравнению с тем, что она испытала с Рилли, это было всего лишь жалкой и дешевой имитацией настоящего секса. Как будто ей внезапно удалось попробовать настоящий «Дом Периньон» после того, как всю жизнь она пробавлялась простым растворимым кофе.

Но вот опять то же самое. Она внезапно очнулась от своих сладких грез наяву. Никаких сомнений быть не может. Земля под ней сотрясалась.

Подняв голову с подушки, она вглядывалась во тьму незнакомой ей спальни. И ничего не могла разглядеть. Только чувствовала. Легкую конвульсивную дрожь, близкую к той, которая возникала в ее квартире, когда она жила в полуподвальном этаже на улице Графский двор, где недалеко проходила линия метро, и когда проезжали поезда, то в сушильных шкафах дребезжали чашки, а изображение на экране телевизора начинало покрываться полосами и зигзагами. Но то было в Лондоне, а не в Лос-Анджелесе, и никаких веток метро здесь не проложено. А это означало только одно: землетрясение!

О господи! Подземные толчки усилились. Ее охватила настоящая паника, когда под ней начала сотрясаться кровать, и она краем глаза увидела, как старый, в стиле 1930-х годов, гардероб вдруг задрожал на своих круглых ореховых ножках. Разумеется, она видела хроники землетрясений в программах новостей, как дома разваливаются на булыжники, как сплющиваются и обрушиваются автомагистрали, как люди оказываются погребенными заживо.

— Рилли! — прошептала она в темноте.

Он не пошевельнулся.

Она тоже замерла, не смея вздохнуть. Страх лишил ее способности логически мыслить, и она боялась, что малейшее ее движение приведет к тому, что комната затрясется еще сильнее.

— Рилли! — позвала она на этот раз немного громче. Со стола упал стакан и на деревянном полу разбился вдребезги. Этот звук разбудил Рилли. Он лениво приоткрыл глаза и долго щурился во тьму, как кошка на солнышке.

— Что случилось?

Его ворчливый шепот произвел магическое действие. Как только были произнесены эти слова, землетрясение громыхнуло в последний раз и кончилось так же быстро, как и началось. Единственными оставленными им уликами были разбросанные по полу осколки стекла, отдаленные звуки автомобильных сирен и лай соседских собак в другом конце улицы.

Рилли вытащил из-под одеяла свою могучую руку и теснее притянул ее к себе.

— Не бойся, это не землетрясение, а простое земледрожание, так что беспокоиться не о чем, — прошептал он, улыбаясь ее наивности и испуганному выражению лица.

— Но я так испугалась. Я подумала…

— Ш-ш-ш, все в порядке. С тобой ничего не случится. — Он начал целовать ее лицо, глаза, губы. — Ну, то есть не совсем ничего. — Его рука спустилась ниже, к ее бедру.

Она снова начала дрожать, но на этот раз не от испуга. Закрыв глаза, она глубоко и удовлетворенно вздохнула. Все начиналось сначала. Никогда в жизни повторения не казались ей столь желанными.

— Догадайся, что со мной случилось…