Жизнь до человека

Некоторые ордовикские организмы, такие, как кораллы, двустворчатые моллюски, медузы и морские ежи, дожили до наших дней. Другие несколько напоминают знакомых нам обитателей моря, но разительно отличаются от них размерами или какими-нибудь характерными чертами. Примером может служить первый подлинный морской гигант - наутилоид, головоногий моллюск, родственный каракатице, но защищенный огромной твердой раковиной, которая порой достигала в длину почти пяти метров. Кое-какие животные, не игравшие в ордовикском море заметной роли, тем не менее очень важны, ибо именно они предвещали облик грядущего. Главным образом это были малочисленные своеобразные рыбы - они первыми среди животных обзавелись позвоночником, который в настоящее время служит опорой скелета всех высших животных, включая человека.

В силурийском периоде, сменившем ордовикский, рыб становится больше, но особенно внушительного впечатления они не производят. Эти, древние рыбы - остракодермы - редко достигали в длину 30 см. Они не имели челюстей, и их беззубый рот годился только на то, чтобы всасывать питательные вещества из донного ила, а вместо настоящих парных плавников у них были просто кожные выросты.

Кожа остракодермов отвердела, образовав защитный панцирь, без которого им пришлось бы худо: Относительно безобидные существа вроде трилобитов и наутилоидов уже сходили со сцены, уступая место сильным и прожорливым хищникам. Наиболее опасными были эвриптериды, или ракоскорпионы, которые считаются предками современных скорпионов, в отличие от них живущих на суше. Современный 20-сантиметровый скорпион - создание довольно-таки страшное, но его предок ракоскорпион был крупнейшим животным силурийского мира. В длину он достигал двух метров, обладал мощным веслоподобным хвостом и был вооружен длинными клешнями, напоминающими клешни рака (но рака двухметрового!), а его пилообразные ротовые части шутя раздирали самый крепкий панцирь маленьких бесчелюстных рыб. На первый взгляд могло показаться, что у слабых рыбешек, служивших добычей этому чудовищу, не было никаких шансов выжить.

Однако они выжили, и, более того, в конечном счете верх остался за ними. Во-первых, они были позвоночными и плавали быстрее и маневреннее охотившихся за ними беспозвоночных ракоскорпионов. Во-вторых, они находились в процессе эволюции и все более приспосабливались к условиям своего существования. Сами по себе бесчелюстные рыбы, плававшие у самого дна и всасывавшие ил, большого будущего не имели: среди немногих их потомков можно назвать лишенную панциря миногу, которая питается, присасываясь круглым ртом к живым рыбам других видов. Однако к концу силура широко распространяется другая рыба - с челюстями, способными кусать. В длину она не достигала и десяти сантиметров, но почти несомненно была хищником, а также провозвестником дальнейших 50 млн. лет эволюции надкласса рыб.

Появление этой, гораздо лучше приспособленной рыбы в конце силура совпало с еще одним знамением будущего, столь же малоприметным и столь же важным: впервые растения появляются на берегах морей. Наконец-то жизнь начинает покидать свою водную колыбель и перекочевывать на сушу.

Ученые почти ничего не знают об этих первых наземных растениях, даже свидетельства того, что они вообще существовали, крайне скудны: насколько можно судить, это в лучшем случае были очень скромные кустики. И все же ученым известно, что между этими двумя знамениями будущего существует определенная взаимосвязь. Во время девонского периода, пришедшего на смену силурийскому, судьбы первых челюстноротых рыб и первых наземных растений переплелись - потомки растений в дальнейшем стали первыми лесами Земли, а некоторым потомкам рыб суждено было стать животными, которые эти леса населили.

Обитатели этого позднедевонского озера демонстрируют начальные и позднейшие стадии эволюции рыб 360 млн. лет назад. На левом краю рисунка и справа, у берега, два представителя рода эустеноптеронов показывают, что они способны и плавать и (во время засухи) переползать по суше из одного водоема в другой. Справа от более крупного эустеноптерона по дну медленно передвигается примитивный покрытый панцирем коричневатый ботриолепис, у которого уже есть челюсти, а правее - более примитивные бесчелюстные эскуминасписы, похожие на саперные лопатки. Еще одна древняя бесчелюстная рыба, эндейолепис, изображена справа, у берега. Крупная рыба в центре - хищный плоурдостеус, чьи челюсти раскрывались достаточно широко, чтобы схватывать относительно большую добычу. Он гонится за крапчатой флеуранцией, более развитой двоякодышащей рыбой, а справа от нее еще два быстрых пловца - полосатые хейролеписы