Жизнь Дмитрия Медведева

В это самое время, в те же часы, когда троцкисты шептались на конспиративных квартирах, строчили свои прокламации и болтали о революции, рядом, в нескольких десятках километров, торжественно закладывался Днепрогэс. Днепрогэс! Гордость и слава Республики Советов! Пройдут годы. Люди забудут многое. Но первые тачки земли по первой доске, первые удары кирки у днепровских порогов — не забудутся никогда. Нужно было быть слепыми, чтобы не видеть в этом вещественного рождения коммунизма.

Троцкисты лихорадочно готовились сорвать праздник на Днепрострое. Они отпечатали кипы листовок. Снарядили агитаторов. Но теперь днепропетровские чекисты знали о каждом шаге местного троцкистского подполья. Листовки попали на Артемовскую. А агитаторы просидели всю ночь на конспиративной квартире, недоумевая, почему за ними никто не приехал со стройки.

В десятую годовщину Октября Днепропетровский окружной исполнительный комитет постановил «наградить за особо преданную, энергичную и честную работу по борьбе с контрреволюцией, бандитизмом и обеспечению революционного порядка на территории Днепропетровского округа» группу сотрудников ГПУ. Почетной грамотой и именными часами был награжден и Дмитрий Николаевич Медведев.

В декабре 1927 года XV съезд партии одобрил постановление ЦК и ЦКК от 14 ноября об исключении Троцкого и Зиновьева из рядов ВКП(б) и исключил из партии 75 активных деятелей троцкистской оппозиции.

Днепропетровские оппозиционеры решили срочно направить в Москву связного за инструкциями. Выбор пал на Сергея как представителя молодежи.

Сергей получил промежуточную явку в Харькове. Из длительной беседы с членами «украинского центра» Сергею стало ясно, что на Украине фактически сформирован второй, подпольный ЦК, создан подпольный партийный аппарат с разъездными агентами. Ему удалось произвести благоприятное впечатление на харьковских деятелей, и он получил явку в Москве для встречи на самом высоком уровне.

В конце декабря Сергей уже в Москве.

Поздним вечером после тройной передачи от одного связного к другому его привели в квартиру, расположенную в большом сером доме у Мясницких ворот. Последний провожатый, оставляя Сергея в пустой, почти без мебели, комнате, сказал многозначительно:

— Будете разговаривать с Седовым!

Сергей прождал около часа. В квартире шла какая-то странная, почти неслышная жизнь. За стеной редко-редко прошаркали шаги. Потом совсем рядом кто-то коротко, сдавленно засмеялся. И опять надолго — тишина.

Седов вошел стремительно и бесшумно. Сунул деревянную руку, отдернул. Сел, как сломался. Задрал подбородок.

— Настроение в Днепропетровске?

Сергей начал рассказывать, незаметно присматриваясь. Лицо аскета. Неприятное, злое выражение. Высокомерная складка рта.

Седов нетерпеливо постукивал пальцами. В самом неподходящем месте саркастически улыбнулся своим мыслям. Прервал на полуслове. Заговорил резким, высоким голосом, безапелляционно:

— Организационные задачи: конспирация и дисциплина. За выдачу наказывать жесточайше. Физически! Наблюдать за ГПУ. Неусыпно! Для финансов создать мастерские, артели. И свои типографии. Политическая задача — поднять молодежь. Вы наша надежда. Молодость — это свобода от традиций, от денег, от имущества. Молодость — это решительность и прогресс. Берите в свои руки все: заводы, школы, вузы, партию, революцию!

Он говорил час. Без передышки. Одно и то же. И это было ужасно — за этим была пустота.

Кончил внезапно, как начал.

— Все! — Встал. — Литературу получите завтра. Немного — нет бумаги. Перепечатывайте у себя. Желаю успеха.

Ткнул руку и исчез.

Чемодан литературы, полученный на конспиративной квартире, Сергей прямо с вокзала отвез Медведеву. Ему удалось выявить один из источников финансирования днепропетровских троцкистов — то была мастерская по ремонту примусов, в которой работал знакомый ему днепропетровский поэт. Кроме того, Сергей кое-что выяснил о подпольной типографии, организованной на подмосковной даче.

— Жалкое зрелище, Дмитрий Николаевич! — говорил Сергей. — Напыщенная болтовня. От имени народа! От имени партии! Поучения. И с таким видом, будто вот сейчас шевельнет пальцем — и миллионы двинутся за ним. И все слова, слова… Демагогия! Мне казалось, я среди сумасшедших. Наверняка весь этот троцкизм сам лопнет, как мыльный пузырь.

— Ты тысячу раз не прав, Сергей! — воскликнул Медведев. — Если его не разоблачить, не разгромить теоретически и политически, он будет возрождаться и туманить головы всякий раз, когда возникнет трудный поворот в истории. И демагогия будет казаться самым легким способом разрешить все трудности. Когда империализм начнет войну против нас, а это неизбежно, эти проповедники станут кричать, что самое главное не бороться с врагом, а насаждать чистую демократию и личную свободу и все прочее, что они кричат сейчас, когда на нас лезет вся империалистическая Европа!