Жизнь Чарли

Действие «Золотой лихорадки» развертывается в 1898 году. По заснеженным просторам Аляски пробирается к перевалу в горах вереница золотоискателей, среди них и Чарли, чудом спасающийся от медведя. У Чарли завязывается дружба с Большим Джимми (Мак-Суэйн), который знает местонахождение богатейшей золотоносной жилы. Снежный буран загоняет друзей в уединенную хижину. Запасы пищи кончились, их мучит голод. Они варят суп из ботинок. Чарли жует шнурки, как макароны, обсасывает гвозди из подошвы, как косточки дичи… Но сам он представляется цыпленком галлюцинирующему от голода Джимми, и тот стремится поймать его, чтобы зарезать и сожрать…

Получив удар лопатой по голове во время драки, Джимми теряет память. Чарли попадает в бар для золотоискателей, где его ослепляет красота «звезды» этого кабачка (Джорджия Хэйл), он влюбляется в нее. Джорджия соглашается танцевать с ним, желая вызвать ревность своего любовника, и даже благосклонно принимает приглашение Чарли на новогодний ужин.

Заработанные тяжелым трудом- деньги позволяют Чарли приготовить настоящий пир в своей убогой хижине. Но он проводит долгие часы в одиночестве перед накрытым столом: ни Джорджия, ни ее подруги так и не пришли. Он засыпает, и ему снится сон: пришли гости; развлекая их, он исполняет танец булочек, наколотых на кончики двух вилок.

Его будит посыльный, принесший записку: Джорджия ждет его в кабачке. Он спешит туда, ищет ее среди танцующих… Вдруг кто-то хватает его за руку… Это Большой Джимми. Увидев Чарли, он вновь обрел память и просит Чарли помочь ему найти золотоносную жилу…

Богатая жила наконец найдена. Миллионер Чарли возвращается домой. На пакетботе он по просьбе журналистов надевает шутки ради старые лохмотья; его принимают за безбилетного пассажира и преследуют. Удирая, Чарли оступился и упал на нижнюю палубу, где едут эмигранты и… кого же он там видит? Джорджию! Пароходные служащие хотят его арестовать; Джорджия вступается за Чарли, предлагая купить для него билет. Недоразумение улажено, выяснилось, что Чарли — миллионер, и счастье наконец улыбается ему…

Неслыханный артистический успех «Золотой лихорадки» явился для Чаплина также и большой финансовой удачей. Правда, рекорд сбора в этом, 1925, году был поставлен в Америке не Чаплином, а Гарольдом Ллойдом — клоуном фильма «Новичок». И все же «Золотая лихорадка» дала Чаплину два миллиона долларов — существенная добавка к миллиону долларов, составлявшему его долю в прибылях с «Малыша»!

Такой крупный куш разжег зависть его врагов, начавших бешеную травлю Чаплина, как только Лита Грэй предприняла шаги к разводу. Травля эта разрослась до неслыханных размеров, когда Чаплин в полном смятении уехал из Голливуда в Нью-Йорк, чтобы искать приюта у своего адвоката. «Нью-Йорк тайме», пользующаяся репутацией самой солидной газеты Америки, публикует со множеством комментариев и подробностей непристойное судебное обвинение, предъявленное Чаплину. Этот пасквиль издают отдельной брошюрой, и его покупают школьники, лакомые до скабрезных историй. Лиги нравственности изображают теперь незабываемого фавна из «Солнечной стороны» каким-то гнусным сатиром. Требуют, чтобы к Чаплину, в дом Натана Беркена, был вызван психиатр. Распускают слухи о его помешательстве, даже о самоубийстве.

Однако «большой прессе» и американским ханжам пришлось посчитаться с мировым общественным мнением: из Франции, из Англии, из всех стран Европы несутся возмущенные протесты. Значительная часть американского народа тоже поднимает голос против этих подлых преследований. Проходят дни, недели, и сенсационные заголовки наконец исчезают с первых страниц газет.

В июне 1927 года Натану Беркену удается вступить в переговоры с адвокатами Литы Грэй и найти почву для соглашения. За солидную пожизненную ренту и сверх того миллион долларов единовременно оскорбленная супруга готова отказаться от главных пунктов обвинения и жаловаться лишь па «жестокость обращения» — обычный повод для развода в Америке. Таким образом удалось избежать скандального процесса. 22 августа 1927 года в течение каких-нибудь десяти минут Чаплина разводят с Литой Грэй, которая спешит воспользоваться своей «популярностью» и выступает на эстрадах и в ночных кафе.

А Чаплин может наконец вернуться к прерванной работе над «Цирком», который уже давно был бы закончен, не разразись эта житейская буря. Когда он возвращается в свою студию, товарищи находят, что он, всегда выглядевший как юноша, постарел на двадцать лет. Очень медленно оправляется Чаплин от пережитого им потрясения.