Жизнь боя

Баклю повернулся ко мне. Он долго пристально смотрел на меня, затем отвел глаза. Он сделал недовольную гримасу, почесал у себя в затылке и кашлянул.

— Тунди, брат мой, любимый брат мой, — начал он, — если бы ты знал, как ты меня беспокоишь… Чего ты, в сущности, добиваешься? С каких это пор глиняный горшок водит компанию с дубиной? Чего ты хочешь?

— Ты говоришь, как старейший, — сказал часовой, шумно проявляя свое одобрение. — Это утешает меня; не все нынешние юноши сумасшедшие…

В военном лагере проиграли зорю, было восемь часов.

— За работу! — сказал Баклю, вставая. — Мы пришли сюда работать, только работать.

— Все же мне больно подумать, что госпожа может сделать такое коменданту, — заметил стражник. — Ведь она только что приехала из Франции…

— Заткни лучше глотку! — крикнул Баклю. — Тебе уже сказали, что эта история нас не касается, а ты продолжаешь говорить!

— Знаешь, сын мой, — сказал стражник, — нет ничего хуже мыслей… Я тут ни при чем… Только мне хотелось бы знать, случилось это или не случилось… Ты моешь белье, ты увидишь по простыням…

— Как я не подумал об этом! — воскликнул Баклю. — Ты мудрее старой черепахи.

Они засмеялись, перемигиваясь. Я ушел, чтобы приготовить душ для госпожи.

Баклю ждал у дверей прачечной. В девять часов госпожа еще не вставала. Стражник присоединился к Баклю. До меня долетели обрывки их разговора. Речь шла по-прежнему о том, произошло это или не произошло. Мысли вихрем кружились в моей голове. Я уже не раз спрашивал себя, как может госпожа, настоящая женщина, довольствоваться мужем… Начальник тюрьмы — один из тех мужчин, которые не ухаживают за женщинами. Он знает, чего хочет, и, чтобы съесть плод, не ждет, пока тот упадет с дерева.

* * *

Свершилось. Бедный комендант!

В одиннадцать часов госпожа еще спала. Понимаю теперь почему. Около полудня она позвала Баклю. Я видел из кухни, как он, посмеиваясь, направился в прачечную. Оттуда он стал что-то жестами объяснять стражнику, который расхохотался. Затем сделал мне знак следовать за ним. Я вылил таз горячей воды в ванну и бегом присоединился к Баклю и стражнику в прачечной. Нет никакого сомнения — все свершилось этой ночью… Бедный комендант!

Господин Моро опять приехал в четыре часа. Госпожа была счастлива. Она пела и, как козочка, прыгала по дому.

Бедный комендант!

* * *

Один из стражников, уехавший вместе с патроном, вернулся в полдень. Он вручил письмо госпоже. Она мельком пробежала его. Написала что-то на обороте и вложила в другой конверт, который я тотчас же отнес начальнику тюрьмы.

Увидев меня, г-н Моро встал из-за стола — он обедал с женой — и вышел на веранду. Он буквально вырвал письмо у меня из рук. Когда он окончил чтение, мне показалось, что ему хочется меня поцеловать. Он дал мне пачку сигарет. Это все, что я мог передать госпоже. Она тоже, по-видимому, была вне себя от радости.

Ох, уж эти мне белые! Стоит им увлечься — и все остальное перестает существовать.

Значит, комендант проведет еще несколько дней в лесу «Хитрого шимпанзе».

Бедный хозяин!..

* * *

Госпожа отпустила слуг в шесть часов вечера. Она велела мне остаться, чтобы подать ужин, на который были приглашены г-н Моро с супругой. Гости приехали в семь часов. Госпожа надела черное шелковое платье, красиво облегавшее ее фигуру. Г-н Моро был великолепен в сшитом по заказу темном костюме. Г-жа Моро выглядела поистине бесцветной. Ее белое платье не подчеркивало ни груди, ни бедер. Интересно знать, как такая хрупкая женщина выдерживает Белого Слона, пышущего здоровьем великана? Когда они приехали в резиденцию, я понял, что крестная мука г-жи Моро начинается. Приглашение госпожи показалось мне очень рискованным.

Моя хозяйка и г-н Моро не стеснялись. Они держали руки под скатертью, и легко было догадаться, не будучи колдуном, что там происходит. Г-жа Моро встала и попросила, меня провести ее в уборную. Я шел впереди, освещая веранду электрическим фонарем. Г-жа Моро тащилась за мной. Она, всхлипывая, прижимала ко рту носовой платок.

Я оставил ее в уборной и, крадучись, подошел к освещенному окну гостиной и посмотрел сквозь щель. Г-н Моро целовал госпожу в губы.

Я на цыпочках вернулся обратно и стал ждать г-жу Моро, которая все не выходила. Прошло не меньше получаса, когда мы пришли наконец в гостиную. Г-жа Моро напудрилась, затем, сославшись на сильную головную боль, извинилась перед мужем и хозяйкой дома. Г-н Моро в машине проводил жену домой.

Через час он приехал обратно.

— Можешь идти, Жозеф, — сказала госпожа елейным голосом.

* * *

Хозяин приехал сегодня утром. Это неожиданное возвращение не предвещает ничего доброго. Стражник уверяет, будто коменданту приснилось, что кто-то спит с его женой.

Я мыл посуду, когда знакомый шум мотора затих у гаража. Было одиннадцать часов, и госпожа, которая не встает раньше полудня с тех пор, как ее супруг уехал, вероятно, еще нежилась после проведенной ею бурной ночи.

Я поспешил в гараж, чтобы отнести чемодан патрона.

— Здравствуйте, господин, — сказал я.

— А, это ты, Жозеф? Здравствуй. Госпожи нет дома?

— Она еще спит, господин.

— Она заболела?