Жизнь без собаки возможна… невозможна!

Сейчас я уверена, что решила бы проблему, а тогда… Я приняла неверное решение – удалить ушной слуховой проход. Нет органа – нет проблемы. Возможно, его проблему можно было постараться вылечить терапевтически. Но на тот момент я не знала как, так как все доступные методы мы перепробовали.

Я доверилась своей коллеге – прекрасному хирургу и она удалила слуховой проход. Тогда делали операции именно так. Буллу (среднее ухо) не удаляли, только сам слуховой проход.

Операция прошла успешно, правда, очень уж долго. Проход удалили, все зашили. Потом был очень долгий и сложный период реабилитации. Рона беспокоили швы, они никак не заживали, он не давал делать перевязки. Но все, наконец, зажило, это ушко перестало собаку беспокоить. И на какое-то время мы зажили спокойно.

Прошло время, и собаку стало беспокоить второе ухо. Так же, как и первое, начало воспаляться и зарастать полипами. Решено было и это ухо удалить. Решение далось тяжело. Ведь собака останется совсем глухой. Как будет жить пожилая крупная собака, которая ничего не слышит? Как гулять, как спускать с поводка? Но помочь собаке хотелось, поэтому после долгих раздумий я решилась.

Сестра на тот момент работала в хорошей клинике, где был просто замечательный и опытный хирург, к которому она нас и отправила. Как бы сестренка ни ругалась на Рона, но она его любила так же, как и я! Всем сердцем. Поэтому устроила нас к самому лучшему доктору.

На этот раз операция прошла быстро, реабилитация была совершенно не заметная. Удалили не только слуховой проход, но и буллу. К этому времени стало понятно, что только слуховой проход удалять смысла нет. Мы начали учиться жить с глухой собакой. Нет, он слышал что-то. Но плохо.

И Рон научился этим пользоваться. В нужные лично ему моменты он прикидывался шлангом, мол: «Ничего не слышу, а, что? Ты что-то сказала? Я просто не расслышал.» Но на звук открывающегося холодильника прибегал молниеносно – это он слышал очень даже хорошо!

Конечно, ни о каких прогулках в городе без поводка и речи быть не могло. Впервые в жизни мы осваивали рулетку. Ох и налеталась же я за ним! Опять же – впервые в жизни. Рон привык что, если нет натяжения поводка – значит он отстегнут. Ну не чувствовал он ленту рулетки поначалу. Несколько раз так срывался к знакомым собакам, а я флажком сзади за ним летела – орать-то бесполезно, в такие моменты он чувствовал себя особенно глухим!

Но худо-бедно, рулетку мы освоили, научились жить по-новому. Научились общаться в основном жестами и прикосновениями. Рон, в свою очередь, учился всю жизнь.

Как-то зимой у него болела лапка, а я потащила его гулять, он дела сделал и домой, а я тяну его в другую сторону. Тогда он остановился, подошел ко мне и, заглядывая в глаза, поднял больную лапку. Ну как тут не понять было! Пошли домой, лапку лечить.

Но с его умом выходили и курьезные случаи. Как-то, когда Рон был еще молод и полон сил, болела у него лапа – хромал от того, что упал неудачно и подвернул лапу. Я колола лекарства и давала таблетки. Собака все хромает и хромает, и вроде должен уже перестать, а он никак.

Прошло две недели. Я начинаю паниковать. И тут встречаем мы знакомую девочку, Рон уносится к ней на всех парах приветствовать, даже немного поиграл с ней, возвращается и припадает на одну лапу. Правда, не на ту. Ох и смеялась же я! Этот умный мальчик смекнул что, когда он хромает, нет никаких физических нагрузок – не надо бегать за велосипедом, не надо таскать шину с грузом, даже дрессировка отменилась – гуляем в свободном и спокойном темпе и идем домой, ну а уколы ради такой ленной жизни можно и потерпеть.

И вот однажды, в восемь Рониных лет, мне аукнулся устаревший метод лечения. Вернее, отозвался он Рону. Я проснулась от того, что собака поскуливает. Мы пошли гулять, он дела сделал, лег и взвизгивает. Как же я напугалась! Муж на работе, машины нет, в такси нас не берут, ребенка оставить не с кем…

Но у меня есть моя половиночка – моя сестра. Ее муж приехал и отвез Рона в клинику. Как раз смена сестры была, и она ему сразу же, без записи сделала МРТ головы. Где и обнаружилась вся тяжесть ситуации. Из-за того, что в первый раз был удален только слуховой проход, а булла осталась, в ней скапливался гной.

Выхода он не имел и копился внутри, как большой гнойный нарыв. Последнее время собака испытывала очень сильную боль. Ему срочно провели операцию, и уже вечером муж привез мне моего разом постаревшего пса. Как же я плакала, как же я извинялась перед ним! Но прошлого не воротишь.

Мне оставалось только любить, обнимать и всячески поддерживать моего любимого старичка. Да, в восемь лет он уже стал двигаться в направлении к старичку. Реабилитация в этот раз была сложная. Но мы справились, чему я была безмерно тогда рада. Я подарила еще один год жизни своей собаке. Но тогда я этого еще не знала…

Глава 14. Большая собака и маленький ребенок