Жизнь без ограничений

Свидетельство о результатах семинара по изучению метода Хо’опонопоно в Филадельфии.

Доктор Хью Лин начал собрание с лекции и рисования.

Он объяснил космогонию метода Хо’опонопоно. Он спросил нас: «Кто вы? Вы знаете?» Вместе мы открыли невероятную, вечную, безграничную, всеобщую, совершенную и нулевую реальность нашей истинной Души, в которой возникает весь мир. Он назвал это «Дом». Затем мы исследовали с ним природу вопроса «В чём проблема?» «Вы замечали, – спросил он, – что вы всегда находитесь там, где есть проблемы? Вам это о чём-то говорит?» Как древнегреческий философ Сократ, он заставлял нас думать, задавать вопросы и давать ответы. Доктор Хью Лин искусно извлёк эти скрытые воспоминания и суждения для их очищения и преобразования.

Пойманная в сеть, я поднимала руку, задавала вопросы и делала комментарии. Однако каждый день у меня появлялось чувство, что всякий раз, когда я задаю вопрос, доктор Хью Лин осаждает меня. Я почувствовала себя разочарованной. Каждый ответ «сжигал» меня, и я чувствовала себя прилюдно пристыженной и униженной.

К утру воскресенья я так сильно разозлилась на доктора Хью Лина, что хотела уйти с занятия. Я стала считать его заносчивым, высокомерным и властным. Я сидела взволнованная, раздражённая, готовая заплакать.

Я была так раздражена, что хотела бросить занятия. Неуверенная в том, что смогу сдержаться, я встала и вышла в ванную, чтобы не разрыдаться прямо в комнате, где проводилась наша встреча. Я сидела одна в туалетной кабинке и чувствовала, как моё раздражение перерастает в гнев. Да, я ощущала яростный гнев. Какая-то часть меня не хотела, чтобы этот гнев прекратился. Но что-то внутри заставило меня повторять:

«Прости меня. Прости меня. Я люблю тебя».

Я повторяла это своему гневу снова и снова. И затем поняла, что это чувство гнева не было для меня новым. Это чувство жило в моей душе как тлеющий огонь в моём подсознании. Этот огонь вырывался наружу каждый раз, когда мой муж прерывал меня, или когда адвокат моей матери настаивал на своей правоте. И слово «мама» для меня было одним из тех слов, которые чёрное могут сделать белым, смущая невинное сердце ребёнка.