Жизнь Александра Флеминга

Кровь со своей армией фагоцитов частично обеспечивает эту защиту. Но некоторые особенно восприимчивые и легко поражаемые участки тела, такие, как соединительная оболочка глаза, слизистая полости носа и дыхательных путей, не защищены от попадания микробов из воздуха. Кровоснабжение в этих областях слабое, они не могут оставаться без защиты. Лизоцим, казалось, и является одним из таких естественных защитных средств, и если бы гипотеза подтвердилась, то это вещество или другие сходные с ним по своей природе должны встречаться во всех частях организма животного, человека, птицы или рыбы, а также и в растительном мире.

Флеминг приступил к серии опытов с целью доказать, что лизоцим содержится в других секретах и даже тканях. Кусочек ногтя, соскоб ткани, капля слюны, волос, помещенные в пробирку, оказывали то же чудесное растворяющее действие. Флеминг, читая лекции об естественных защитных силах организма, теперь неизменно предлагал своим студентам исследовать собственные срезы ногтя, поместив их в микробную суспензию. Мгновенное их действие поражало студентов «тем больше, – писал Флеминг, – что они перед этим слушали лекции физиолога, где им внушали, будто ноготь состоит из мертвой ткани». Флеминг продолжал свои исследования и обнаруживал лизоцим всюду: в полости рта, в сперме всех животных, в икре щуки, в женском молоке, в стеблях и листьях деревьев.

Были исследованы все растения сада. Тюльпан, лютик, крапива и пион – все содержали лизоцим. Очень значительное количество его было в репе. Но самым богатым источником лизоцима оказался яичный белок. Флеминг продемонстрировал, что яичный белок, разведенный в воде в отношении 1 : 60 000 000, сохранял способность растворять некоторые микробы. Значит, яйцо обладает сильными бактерицидными свойствами, что очень важно: ведь белок и даже желток яйца – великолепная среда для выращивания микробов. Яичная скорлупа для них не преграда. А вместе с тем яйца по нескольку дней лежат на прилавках, где они подвергаются воздействию всевозможных микроорганизмов, и остаются стерильными, следовательно, они обладают защитными средствами. «Видимо, – сказал Флеминг своему коллеге Ридли, – области, больше всего открытые для проникновения инфекции, в то же время и лучше всего защищены. Например, слизь, которую выделяет дождевой червь, в высшей степени бактерицидна». Он обнаружил лизоцим в крови, главным образом внутри лейкоцитов и в фибрине кровяных сгустков. «Открытые раны обычно покрываются слоем фибрина и лейкоцитов, богатым лизоцимом, не является ли это средством самозащиты?» – говорил он.

В самом деле, лизоцим, казалось, играл роль естественного антисептика, первой линии обороны клетки против вторжения микробов. Флеминг имел право гордиться своей работой. Он открыл совершенно новое и очень важное проявление защитных сил организма, которое он упорно изучал и перед которыми, как верный ученик Райта, всегда преклонялся. Еще раньше Мечников доказал, что специализированные клетки, фагоциты, защищают от вторжения микробов. Флеминг установил, что в этих клетках содержится лизоцим. Не означает ли все это, что лизоцим – один из видов оружия, которое пускают в ход лейкоциты против микробов?

Что касается кожи и слизистых, то Мечников считал, что они защищаются механическим путем. «Природа, – утверждал он, – для их защиты не употребляет антисептиков. Жидкости, которые омывают слизистую полость рта и поверхность остальных слизистых, либо совсем не бактерицидны, либо бактерицидны в незначительной степени. Благодаря слущиванию поверхностных клеток вместе с ними удаляются и микробы. Природа прибегает к этому механическому способу, так же как хирурги, заменившие применение антисептиков полосканием соленой водой». В 1921 году это мнение разделяло большинство бактериологов.

Флеминг же доказал, что в этом пункте теория Мечникова должна подвергнуться изменению. «Приведенные опыты ясно показывают, – заявил он, – что все эти секреты и большая часть тканей обладает мощным свойством уничтожать микробы». Он сделал важнейшее открытие, но Флеминг никогда не употреблял слово «открытие». Это громкое слово, а он не любил громких слов. Он всегда говорил: «мои наблюдения». Но все равно, было ли это открытием или наблюдением, оно дало ему удовлетворение, как никакое другое. Сдержанный, рассудительный Флеминг по своему характеру, а также из протеста против стремления Райта все абстрагировать обычно отваживался говорить только о фактах; но на этот раз он был так упоен, что забыл о своей осторожности, и в первом сообщении о лизоцимах дал прорваться потоку прекрасных гипотез.