Жизнь a la mode

– Ты, должно быть, часто устраиваешь тут вечеринки? – спрашиваю я, с восторгом разглядывая бокалы для вина.

Стеклянные кубки ручной работы, у Тома их четыре.

Том высовывается из кухни, смотрит на меня и качает головой.

Значит, он затеял все это только ради меня. Или Том фанатичный приверженец гирлянд разного рода? Провожу рукой по поверхности стола темного дерева. Такая же полочка на стене неподалеку. Обе вещи пахнут чем-то старинным и уютным, словно они попали сюда из загородного дома вашей бабушки – ну, если бы он у нее был.

– У тебя чудесная мебель, – говорю я и замечаю кофейный столик, на мой взгляд, из вишневого дерева. По крайней мере он цвета спелой свежесорванной вишни, не той, что продается в банках. – Где ты ее раздобыл?

Появляется Том с салатницей в одной руке, маслом и уксусом в другой, а под мышкой он зажал мельницу для перца. Изящно и непринужденно Том ставит это все на стол.

– Раздобыл? – переспрашивает он. Я онемела, потрясенная его навыками официанта, но тут же взяла себя в руки и жестом указала на мебель, как ведущая телешоу. – Я сам сделал, – сообщает Том.

– Bay! – выдыхаю я и почти сразу же жалею об этом.

Давно и безуспешно пытаюсь исключить это восклицание из своего словаря, в основном потому, что, издавая подобные звуки, чувствую себя двенадцатилетней девчонкой.

– Великолепно! – говорю я, но, кажется, нечто подобное я уже произносила.

Он подвигает мне стул. Я сажусь. Том сначала зажигает две красные свечи в центре стола и лишь потом усаживается сам. Интересно, а стулья он тоже сам сделал – деревянные, без мягких сидений, такие бывают в библиотеке. Очень удобные, можно просидеть несколько часов с томиком классики.

– Итак, ты сам делаешь мебель, – начинаю я, надеясь получить дополнительную информацию.

– Соседи разрешают использовать их гараж как мастерскую, – отвечает Том, но тут неожиданно выскакивает из-за стола и несется в кухню. Жду, что он объяснит свое поведение – тщетно.

Том отсутствует несколько минут.

– У тебя все в порядке? – не выдерживаю я.

– За моллюсками надо присмотреть, – отзывается Том и возвращается с бутылкой вина.

– Обрати внимание на этикетку. Внимательно разглядываю итальянскую бутылку.

– Не вижу года урожая.

– Его и нет. Думаю, вино изготовлено на прошлой неделе.

– Ну, по крайней мере несколько дней ушло на то, чтобы доставить его сюда. Значит, какой-то срок выдержки все же есть.

– Паста, наверное, скоро будет готова. – Том профессиональными движениями раскладывает салат по тарелкам. Ни один из помидорчиков-черри при этом не упал на стол. – Надеюсь, у тебя нет аллергии на моллюсков, – говорит он.

– Кто-то в нашем издательстве сейчас работает над книгой про моллюсков, – сообщаю я. – Я просила у Моник эту книгу, но она ответила что-то вроде: «О моллюсках тебе лучше не знать».

– Она по-своему заботится о нас, – кивает Том.

Еще чуть-чуть – и мы заговорим о погоде. Я не начинаю беседу, надеясь заставить Тома проявить инициативу. Через десять секунд гробового молчания меняю решение. Оказывается, десять секунд – это очень долго.

– Отличный салат, – говорю я.

Том смотрит на свою тарелку, словно проверяя, что там, и улыбается. Он откладывает на край тарелки маслины, наверное, не любит их. Хотя в моем салате тоже есть маслины, ловлю себя на том, что не прочь стащить еще несколько штук у Тома. Конечно, я не делаю этого, никогда не угадаешь, как отреагирует человек, обнаружив чужие пальцы в своей тарелке.

– Давно ли ты здесь живешь? – спрашиваю я.

– Пару лет. Раньше мы делили эту квартиру с приятелем, но соседи попросили его съехать. Очень шумный был, – уклончиво отвечает он.

– У тебя такие строгие соседи?

– Это семейный район. Большие семьи. Они бывают очень настойчивыми.

Том приносит пасту. Не видела, как он выкладывал ее, поэтому не могу поклясться, что блюдо не доставили из ближайшего ресторана к черному ходу. Впрочем, едва ли у него есть черный ход. Блюдо совсем не похоже на спагетти, которые я готовлю со времен колледжа. Те обеды состояли из недоваренных макарон, размороженного зеленого горошка и готового соуса. Том же сотворил нечто такое, что можно поместить на обложку журнала.

– Восхитительно, – повторяю я. – Можешь этим зарабатывать.

– Это лингвини с моллюсками, – поясняет он, и я вижу, что ему приятно.

Подставку под блюдо с макаронами Том соорудил их множества бумажных раковинок, повторявших форму наших салфеток. Эти вырезанные ножницами салфеточки совсем не убогие: передо мной настоящее произведение искусства, исполненное рукой мастера. Том делал это с любовью и старанием и явно потратил немало времени.

Его руки, эти творцы домашнего уюта, приводят меня в восторг – ожидаешь увидеть мозолистые, оцарапанные ручищи работяги. Но нет, руки как руки, обычного размера, не слишком большие. И все равно похожи на руки волшебника, умеющего прятать в ладонях кучу сюрпризов. И здесь, дома, лицо Тома странным образом утратило мальчишескую округлость, в нем проступили черты зрелого мужчины.