Жизнь

У Мика рождались кое-какие классные идеи и классные песни типа Dear Doctor – по-моему, если не ошибаюсь, Марианна здесь тоже приложила руку – или Sympathy for the Devil, хотя то, что из нее вышло, было не совсем то, что Мик задумал в начале. Но это есть в годаровском кино – про Годара потом еще поговорим – там можно видеть и слышать, через какие трансформации проходит песня. Parachute Woman – с таким чудноватым призвуком, как будто муха жужжит в ухе, или комар, или типа того – эта песня вышла почти самотеком. Я думал, ее будет трудно сработать, потому что, хотя идея отзвучки сидела у меня в голове, я не был уверен, что это реализуемо, но Мик моментально в нее въехал, и времени на запись ушло минимум. Salt of the Earth – кажется, здесь я придумал название и основной посыл, но Мик сочинил все куплеты. То есть наша обычная фишка. Я высекаю идею: “Let’s drink to the hardworking people, let’s drink to the salt of the earth[139]», а после этого – давай, Мик, бери дело в оборот. И на полпути он говорил: где делаем разбивку? Где средняя часть, где будем вставлять переход? Охренеть насколько он мог размотать одну такую придумку, прежде чем повернуться и сказать: тут надо отступить. Ага, переход. Тут уже в основном просто техническая работа, всякие обговариваемые нюансы, и обычно они утрясаются почти сразу и без проблем.

На Beggars Banquet было много кантри и блюза: No Expectations, Dear Doctor, даже Jigsaw Puzzle. Parachute Woman, Prodigal Son, Stray Cat Blues, Factory Girl – это все либо блюз, либо фолк. Но тогда нам море было по колено: только дай хорошую песню, а уж мы ее сделаем. У нас есть нужный звук, и мы знаем, что так или иначе вышибем искру, если будет хорошая песня, – мы ее, блин, вывернем и перевернем, и будет у нас звучать как миленькая. Мы точно знаем, что она нам по зубам и что мы в нее вцепимся и не отпустим, пока не получим что хотим.

Я не знаю, что особенного было в тех месяцах, что все наладилось так удачно. Может, на них пришелся нужный этап нашего развития. На тот момент мы успели переработать самую малость огромных залежей материала, из которого мы вышли и который изначально дал нам толчок. И Dear Doctor, и Country Honk, и Love In Vain – ими мы в каком-то смысле расплачивались по долгам, наверстывали то, что обязаны были сделать. Перед нами лежало огромное месторождение на пересечении черной и белой американской музыки, и копать нам было не перекопать.

Плюс мы знали, что в эту тему абсолютно врубаются роллинговские фанаты, которых к тому времени были уже несметные полчища. Совершенно про это не думали, но просто знали, что они это оценят. Все, что от нас требуется, – делать то, к чему нас тянет, и они будут в восторге. С нами вообще все так устроено: если мы с любовью делаем такую-то вещь, от нее будет исходить определенный флюид. А это были охрененные песни. И хороший хук всегда прилагается. Если образовался один такой, хрен мы дадим ему пропасть без дела.

Я думаю, в большинстве случаев могу себе позволить говорить за всех Stones: нас не сильно беспокоило, что хотели окружающие. Это был один из элементов нашего волшебного везения. Рок-н-ролльного материала, который все-таки попал на Beggars Banquet, было вполне достаточно. Если отсечь Sympathy и Street Fighting Man, нельзя сказать, что на Beggars Banquet есть вообще какой-то рок-н-ролл. В Stray Cat есть чуть-чуть фанка, но остальное – это фолковые вещи. Мы были просто неспособны писать на заказ, заставлять себя, типа, все, садимся и делаем рок-н-ролльный трек. Мик потом пробовал такое провернуть и кончил какой-то байдой. Не это было интересно у Stones, не голимый рок-н-ролл. Навалом рок-н-ролла вживую, но это не та вещь, которой мы особенно увлекались во время записи – разве что когда знали, что имеем на руках бриллиант вроде Brown Sugar или Start Me Up. И кроме того, при таком раскладе быстрые номера выделялись еще ярче, имея солидную подкладку в виде по-настоящему отличных песен вроде No Expectations. Короче, все, что мы записывали для пластинки, не ставило целью со всей силы бить наотмашь. Это был не тяжелый металл. Это была музыка.