Жизнь

Пятиструнная техника расчистила завалы, в которых я застрял. На пятиструнке родились мои проигрыши и сплелись новые текстуры. Ты ведь почти можешь сыграть с ней целиковую мелодию, не уходя с ритм-гитарных аккордов, из-за того что способен вставлять еще ноты. Неожиданно вместо двухгитарной игры все начинает звучать как какой-то оркестр. Ну, или ты перестаешь различать, кто что играет, и если, дай бог, выходит по-настоящему здорово, то никому не будет до этого никакого дела. Просто сказка какая-то. Как будто одновременно у тебя прочистились и зрение, и слух. Как будто кто-то открыл шлюзы.

«Чудилы мои трехаккордные» — такая добрая кликуха была для нас у Иэна Стюарта. Но ведь это почетный титул. Ну хорошо, в этой песне три аккорда, да? Что вообще можно сделать с тремя аккордами? Спросите у Джона Ли Хукера — У него большинство песен вообще на одном. Вещи Хаулин Вулфа — одни аккорд, у Бо Диддли то же самое. Как раз когда я их слушал, я и уразумел, что тишина — это холст. Забить всю её звуками, всюду поспеть — это определенно была не моя фишка, и слушать такое я тоже не любил. С пятью струнами ты можешь позволить себе обходиться скромными средствами — это твоя рамка, это то, внутри чего ты творишь. Start Me Up, Can’t You Hear Me Knocking, Honky Tonk Women — все они оставляют зазоры между аккордами. Я так думаю, что этим на меня Heartbreak Hotel и повлиял. Тогда я в первый раз услышал что-то настолько оголенное. Осмыслить у меня в ту пору мозгов бы не хватило, но именно это меня и цепануло. Невероятная глубина — вместо пространства, где нет живого места от завитушек. Для пацана такое было как шок. С пятиструнной техникой в моей жизни как будто перевернулась страница — началась новая глава. И я до сих пор не наигрался.

Мой кореш Уодди Уоктел — гитарист-ас, аналитик моих музыкальных потуг, козырной туз в колоде X-Pensive Winos— имеет кое-что сказать по этому поводу. Тебе слово, Уоддс.

УОДДИ УОКТЕЛ: Мы с Китом подходим к гитаре очень похоже. Даже странно. Однажды ночью я сидел с Доном Эверли — Дон на том этапе серьезно выпивал, — и я сказал: «Дон, у меня есть к тебе один вопрос. Я знаю каждую вашу песню. Все, какие вы только когда-нибудь играли, — поэтому я вообще-то и получил работу в их бэнде, я знаю назубок каждую их вокальную партию и каждую гитарную, — но при этом, — говорю, — есть одна вещь, в которую мне было никогда не врубиться, на первом нашем сингле Вye Love. Я имею в виду вступление. Что там, блядь, за звук такой? Кто играет на этой гитаре, которая в самом начале?» И Дон Эверли говорит: «А, так это соль-мажорная настройка, мне её Бо Диддли показал». Я говорю: «Так, прощу прошения, еще раз, что ты сказал?» А у него гитара была при себе, он её взял, тут же перетянул в открытый соль мажор и говорит: «Ага, там моя гитара» и показывает, а я: «Ах ты ёбаная жизнь, и это все? Это ты? Это ты играл?»