Жизнь

– Тебе все еще рассветы нравятся больше? – спросил он, лениво поглаживая меня по спине.

– В Барселоне мне нравится все, – призналась я. – Ведь в ней живешь ты.

Он хмыкнул:

– Значит, тебе невероятно повезло!

Я непонятливо подняла к нему лицо и уловила медовый взгляд, который сверкал золотистыми искорками озорства.

– Тебе было бы сложнее полюбить вместо Барселоны, скажем… Оймякон.

– Что это?! – рассмеялась я, приподнимаясь на локтях.

– Самый холодный город в мире, – пояснил он и недовольно заерзал, снова привлекая меня к себе. – Представь, если бы я жил там, где температура воздуха больше, чем минус пятьдесят градусов?

Я шутливо задумалась:

– Но ты и выглядел бы тогда иначе, верно?

– Конечно! – фыркнул он. – Думаешь, легко источать обаяние, когда даже слюни во рту замерзают?

Сдерживая новый приступ смеха, я напущено серьезно посмотрела на него:

– Наверное, мне было бы непросто рисовать твои портреты со свисающими сосульками у рта… – протянула я. – И не лопаться от смеха!

– Ах, вот ты как, проказница! – рассмеялся Себастьян и навалился на меня, уложив на спину.

Мой смех прекратился под его чувственным взглядом. Он погладил меня по скуле и судорожно выдохнув, прошептал:

– Спасибо, что полюбила меня, Зоя Рольдан.

– Я… – прохрипела я, сглатывая комок эмоций: – Я – Солер.

Он замер. Я слышала бешеное биение его сердца, через наши тела прижатые друг другу.

– Так, может… уже Эскалант? – с надеждой прозвучал его голос.

Я опустила глаза, но лишь на миг, ибо всегда хочу смотреть на него.

– Другою быть уже не смогу! – горячо прошептала я.

Себастьян простонал и припал к моим губам в жадном поцелуе.

Последний вечер этого насыщенного года оказался снежным и тихим. В камине горел огонь, усиливая уют окружающей атмосферы. У меня выросли крылья из нежных перышек счастья и любви мужчины, который сидел за столом и не спускал с меня медовых глаз. А я, летая по кухне, готовила ужин.

Себастьян, подперев подбородок кулаком, восседал на высоком стуле и довольно улыбался. Одетый в темно-красный джемпер и синие джинсы, он выглядел невероятно притягательным. В отличие от меня. Ведь он так и не позволил мне надеть что-то из привезенной одежды. Вместо этого, Себастьян нарядил меня в свою черную рубашку… и все. Лишь после долгих уговоров, он великодушно разрешил мне надеть нижнее белье.

В мужской рубашке и в комнатных уггах, вязанных рождественским узором, я чувствовала себя странно и невероятно счастливо. Словно перенеслась в другой мир или вышла из кинозала, где смотрела жуткую драму с элементами триллера. Но все, кино закончилось, книга дочитана, и я вернулась в реальную жизнь, где меня ждал он. Мой совершенный, идеальный и любимый Себастьян Эскалант. Даже страшно от силы любви, которую я испытывала к нему.

Разве можно так горячо любить?..

– О чем ты задумалась, малышка? – прервал мои мысли Себастьян тихим голосом с неприкрытой тревогой.

Я резала шпинат и подняла на него глаза.

– О том, что невероятно сильно люблю тебя, – призналась я.

Напряжение и тревога ушли из его глаз, блестящих темным золотом.

– Мне всегда будет мало, малышка!

Он потянул ко мне руки, но я мотнула головой:

– Себастьян, если я подойду, то ужин закончу только завтра и новый год мы встретим голодными!

Эскалант обреченно вздохнул и снова расположил подбородок на ладонь.

– Зоя?

Я сбрасывала с разделочной доски овощи на противень для гриля и снова отозвалась взглядом.

– Я очень хочу тебя спросить кое о чем, но никак не решусь.

Нерешительный Себастьян?! О, это сногсшибательная новость!

Но я вдруг замерла, понимая, что он хочет сделать мне предложение. Настоящее!

– Спрашивай, – взволновано задрожала я.

– Ксавьер влюблен в тебя? – резко выдохнул он, глядя мне в глаза.

Я моргнула несколько раз, чтобы скрыть разочарование во взгляде.

– Не знаю, Себастьян. И очень надеюсь, что нет, – улыбнулась я, возвращаясь к приготовлению лагмана с курицей.

– Я помню ваш поцелуй, – тихо сказал он. – Все ваши поцелуи.

– Первый – это спектакль для тебя, – вспомнила и я. – А второй – эмоциональный всплеск. Но оба стали неожиданностью для меня.

Я тряхнула головой, прогоняя печальные чувства, и продолжила:

– Ксавьер очень хороший друг! Он всегда был уверен в наших с тобой чувствах. Намного больше, чем я и ты.

В повисшей тишине я услышала потрескивание дров в камине.

– Как я мог тебя отпустить? – голос Себастьяна был полон раскаянья.

Нож, которым я нарезала лук, застыл в воздухе над разделочной доской.

Какая тоска и сожаление в этих медовых глазах!

– Просто я не пыталась остаться, Себастьян, – печально прошептала я.

Он резко встал и шагнул ко мне.

– Не делай этого!

Обхватив меня за плечи, он смотрел с высоты своего внушительного роста.

– Что? – встревожилась я.

Эскалант несколько секунд просто изучал мое лицо, словно пытался запомнить.

– Не ищи мне оправданий. От этого только хуже! – уверил он.

И обнял меня так крепко, что даже дышать стало сложно. Он дал понять, что счастье от его присутствия мне нужно гораздо больше, чем воздух.

Глава 46 Лучшее в жизни

– Когда ты поняла, что любишь меня?