Живой пример

И почему не пожелала привлечь внимание к себе, когда перед домом мелькнул силуэт какой-то женщины, которая явно ошиблась номером? Почему она зашевелилась только тогда, когда обе девушки сошли вниз по лестнице, не переставая громко звать ее?

Только теперь, когда к ней подошли обе ее племянницы, такие непохожие — впереди, конечно, Ильза в одних чулках, — она протянула к ним руки, успокаивающим жестом дала понять, что пугаться нечего, — она просто упала, ей просто надо помочь подняться, все пройдет само собой, если они помогут ей сесть, нет не наверху, а здесь, в одно из этих кресел, больше ничего не надо. Как легко оказалось ее поднять, почти без всяких усилий перетащили, вернее даже, перенесли, девушки это плоское тело через холл в гостиную, где Люси, сев в кресло, смогла уже немного распрямиться.

— Ты просто упала, тетя Люси?

— Ну, а что же еще? Вы мне не верите?

Девушки сели напротив нее и смотрели, как она, вцепившись руками в подлокотники, откинула голову назад, то и дело закрывая глаза.

— Тетя Люси, может, вызвать врача?

— Нет, нет, это пройдет.

Девушки молча переглянулись, спрашивая друг друга одними глазами: сказать ей или не сказать? Ильза, тоненькая, вертлявая, хотела сказать; Ирэна, рассудительная, тяжеловесная, была в нерешительности; и обе медлили, но тут в кухне затарахтел чайник, они пошли заварить чай и все шептались, недоумевая, как могло случиться, что она вдруг упала в холле? А потом их тетя Люси сделала то, что они уже не раз наблюдали, а потому и теперь не удивились; как они говорили: «в этом вся тетя Люси» — с тихим жалобным возгласом, словно она уже достаточно долго бездельничала, словно уже достаточно много времени и внимания уделила своей боли, Люси вдруг наклонилась вперед, потерла виски и весело взглянула на девушек. Сначала на Ирэну, потом на Ильзу, которую мягко пожурила за то, что она опять бегает по дому в одних чулках.

— А теперь, девочки, давайте попьем чайку и забудем об этой маленькой неприятности.

Девушки снова молча обменялись взглядом, и, поскольку Ирэна, по-видимому, не возражала, Ильза сказала:

— В последних известиях… Тетя Люси, ты последние известия слушала?

— Да нет, как я могла? Я же была на дне рождения.

И тогда Ильза сообщила:

— В Афинах… Там… В общем, 21 апреля в Афинах власть захватила военщина. Многих арестовали, в том числе и ученых.

— Вчера? — спросила Люси.

И Ильза ответила:

— Сейчас как раз передают комментарий, мы хотели тебя позвать. Может быть, помочь тебе подняться наверх?

Люси стиснула сжатые кулаки. Не двигаясь, она смотрела в окно, на темный сад, на грушу с обрубленными ветвями.

— Тетя Люси, ты меня слышишь? Тетя Люси!..

— Да, да…

— Вы будете господин Хеллер? Вас просят к телефону, пройдите, пожалуйста, в первый зал, к буфету.

Янпетер Хеллер закладывает книгу указательным пальцем и берет ее с собой в соседний зал, где буфетчица, в белом халате с весьма замысловатой прической, холодно приглашает его пройти за стойку и скупым, но выразительным жестом дает понять, что говорить здесь по телефону ему разрешают только в виде исключения. Хеллер берет трубку и, повернувшись к стойке, смотрит на круглый торт со взбитыми сливками — эдакое болезненно — бледное солнце с вымученной улыбкой, излучающее свет в виде тонких шоколадных нитей, — и вместо того чтобы назвать себя, он спрашивает: «Да, Шарлотта?»

Буфетчица стоит в задумчивости, скрестив на груди руки; ей совсем нетрудно уловить суть разговора и дополнить его недостающими фразами: двое условились здесь встретиться, чтобы обсудить неотложное дело, по вдруг возникли сомнения, неотложное дело неожиданно утратило свою важность, однако эти двое сделают новую попытку хотя бы для того, чтобы еще раз выяснить то, что само по себе давно уже ясно.

10