Живём ли мы свой век

Долгожители умеренны в еде. Полных среди них, как правило, не бывает. Мы об этом уже говорили, но нелишне привести дополнительные аргументы. Ещё в 1932 году были опубликованы данные одной страховой компании о смертности в различных возрастных группах мужчин, застрахованных в период с 1909 по 1928 год (США). Оказалось, что в группе лиц в возрасте от 50 до 59 лет, вес которых на 15—24 процента превышал норму, показатель смертности был на 17 процентов выше, чем соответствующий показатель для всего населения. Если превышение веса выражалось в 25—34 процентах, то показатель смертности был на 41 процент выше! В возрастных группах от 20 до 59 лет показатель смертности был тем выше, чем выше был вес застрахованных.

От сердечно-сосудистых заболеваний умирает около 40 процентов, от рака всех локализаций — около 20 процентов. Многое падает на травму. Ее доля с каждым годом растёт всё быстрее; за ней следуют пневмония, диабет, грипп и другие заболевания.

И не случайно поэтому в нашем государстве в последнее время открыты десятки кардиологических институтов, кафедр и лабораторий. Трудами учёных установлено, что сердечно-сосудистые заболевания не являются неизбежным результатом возраста, последний — только благоприятный фон для них. Причинами же таких заболеваний, как гипертония и инфаркт миокарда, являются главным образом психоэмоциональные стрессы и перенапряжение нервной системы.

В наш век бурного развития промышленности, техники и культуры, ускорения темпов жизни увеличиваются и нагрузки на нервную систему. И тут возникает вопрос: если прогресс вредит здоровью, зачем тогда он человеку? Не лучше ли нам вернуться к первобытному состоянию?..

К счастью, есть у нас пути сохранения здоровья и даже борьбы за долголетие и в условиях прогресса.

В начале тридцатых годов один из авторов этой книги работал главным врачом больницы в отдаленном сибирском городке и усердно вёл дневник. И теперь, перелистывая пожелтевшие страницы ученических тетрадей, подчас встречаешь любопытные наблюдения, над которыми раньше мало задумывался, а они между тем проливают свет на многие загадки поведения нашего организма.

Ничего не станем менять в дневнике — надеемся, читатель простит некоторую хаотичность изложения и неровности стиля.

«21.04.1934 г. Приходил старший из трёх товарищей — Харлампич. Бледный, лысый, с лицом, похожим на запеченную дынную корку. «Доктор, сердце болит, сна лишился». — «Что это вы, Харлампич! Я вас недавно видел здоровым и веселым, и румянец на щеках гулял, а ныне — что куда подевалось. Уж не зеленый ли змий подточил здоровье?» — «Да нет, Григорьевич, мне ли теперь до водки; щемит под ложечкой, будто ржавый гвоздь вогнали».

Ослушал, осмотрел — патологии будто нет; предложил лечь в больницу. Харлампич отказался. Сделал назначения, отпустил.

1 мая 1934 г. Пришёл с демонстрации. Видел Слепцова, про которого говорят: он на каждого городского жителя личное дело завел. Краевед он, замечательных земляков выискивает, сведения о них собирает, а язык обывателя зол — того и гляди, в кляузники произведет.

Говорю Слепцову: «Вот ведь вы на два года только моложе дружка своего закадычного Харлампича, а ничего, богатырем смотритесь, и взгляд твердый, голос звонок. И ко мне в больницу дороги не знаете. А Харлампич!..» — «Бес его попутал!.. — махнул рукой Слепцов. — Черти душу замутили — вот и мается, сердешный». — «Да что случилось-то?» — «А то и случилось — другу верному, мне, то бишь, поперек дороги стал. Пока собирал я разные документы да устные свидетельства о достойных земляках — ничего, собирай, пожалуйста; он даже подбадривал меня, письма разные приносил. Он, верно, так думал: чем бы дитя ни тешилось — лишь бы не плакало. А как эти самые документы да письма в газетах стали печатать, и про меня хорошие слова сказали, и портрет на четвёртой странице поместили — взъярился Харлампич!.. Заходит с утра и волком смотрит на папки, где у меня документы о земляках лежат. «Глупость, — говорит, — всё это, детская забава».

Вот так и зудит в ухо, и зудит. И уж не смеется мужик, интересных историй не рассказывает. И письма не носит — зависть ему глаза застлала».

23.12.1934 г. Встретил Слепцова, и тот мне сказал, что Харлампич написал в областную газету анонимку, где есть такие слова: «Слепцов тронут умом, дети бегают за ним и кричат: «дяденька-дурачок, дяденька-дурачок», а вы в своей газете этого не знаете».