Жюльетта

Что до отца, его нисколько не интересует возможный результат, если вообще таковой может иметь место. При условии, что женщины общие, как это и должно быть и наверняка скоро будет, он вообще не должен думать об этом. Он извергает порцию семени в сосуд, в который облегчаются многие другие, в чрево, в котором зарождается, вернее, может зародиться плод. Так почему именно он обязан заботиться об оплодотворенном яйце? У него не больше обязанностей перед зародышем, чем перед отложениями или экскрементами какого-нибудь насекомого, оставленными под деревом, из которых несколько дней спустя вылупятся личинки; в обоих случаях речь идет всего лишь о некоей материи, от которой человеку надо поскорее избавиться и которая впоследствии станет тем, чем и должна стать. Зародыш, следовательно, надо считать исключительной собственностью женщины, а поскольку владелица скорее в шутку называет его бесценным, она может располагать им по своему усмотрению. Она может уничтожить его в тайниках своей утробы, если он будет мешать ей. Или, после того, как он созреет и появится на свет, она, если по каким-то своим соображениям сочтет это нужным, также может избавиться от него; в любом случае детоубийство – её священное право. Плод её принадлежит ей и только ей, никто другой не имеет никаких прав на этот кусочек плоти, в высшей степени бесполезный для Природы, следовательно, мать может или выкормить его или задушить своими руками. И не надо страшиться смерти детей – на земле столько женщин, которые плодоносят с великой радостью; если же вы заботитесь о рабочей силе для защиты страны или возделывания земли, всегда есть средство нарожать их столько, что некуда будет девать. Для этой цели надо создать общественные школы, где можно будет выращивать детей после отнятия их от материнской груди; находясь там под опекой государства, ребёнок позабудет даже имя своей матери. После того, как он вырастет, надо и ему дать право совокупляться без разбора, свободно и демократично. со своими сверстниками и сверстницами, как это до него делали родители.

Теперь вам ясно, к чему сводится супружеская измена и почему женщина имеет право развлекаться с теми, у кого она вызывает интерес? Так что на земле ничего не изменится и даже станет ещё лучше, если отменить все наши законы. Теперь о законах: так ли уж они всеобщи, как об этом толкуют? И одинаково ли относятся к этим презренным оковам разные народы и расы? В этой связи я позволю себе сделать краткий историко-географический обзор и надеюсь, что стоит привести несколько примеров для вашей пользы.

Скажем, в Лапландии, Тартарии [Так в Европе того времени называли Россию или Московию.], Америке считается за честь уложить свою супругу с проезжим иностранцем.

Иллирийцы держат специальные закрытые заведения для разврата, там они заставляют жён отдаваться всем приходящим, причем акт совершается прилюдно.

Супружеская измена была официально разрешена у греков. Римляне на время передавали друг другу своих благоверных. Катон отдал жену своему другу Гортензию, потому что жена последнего была бесплодна.

На Таити Кук обнаружил племя, где женщины отдавались без разбора всем желающим. Но если последствия такого ритуала приводили к беременности, женщина давила ребёнка в момент его рождения – прекрасный пример того, что, в конце концов, есть достаточно мудрые народы, которые ставят свои удовольствия выше, чем никчемные законы, побуждающие нас плодиться и размножаться! Отличаясь только в немногих деталях, подобное общество процветает в Константинополе [Подобное наблюдается в Персии. Точно так же собираются вместе брамины, чтобы поделиться своими женами, дочерьми, сестрами, и совокупляются со всеми подряд. У древних бретонцев некоторые мужья договаривались и отдавали своих жён в общее пользование. У нас во Франции эгоизм и раскол общества не допускают таких приятных ритуалов, и я хочу спросить вас: когда же, наконец, мы станем настолько мудрыми, чтобы покончить с подобными запретами? (Прим. автора)].

Чернокожие обитатели страны, которую мы называем Берег Пряностей и Риогобара, заставляют своих жён совокупляться с собственными детьми.

Сингха, королева Анголы, издала закон, предписывающий женщинам «половое бродяжничество», гласивший, что их влагалища общедоступны для каждого желающего точно так же, как воздух, которым мы дышим. Один из пунктов этого эдикта обязывал женщин принимать все необходимые меры для предотвращения беременности; непослушание наказывалось самым строгим образом – виновницу истирали в порошок. Суровый, быть может, закон, но исключительно полезный, способствующий сохранению целостности общества и, при необходимости, ограничивающий народонаселение.

Однако есть и более мягкие способы держать численность в разумных пределах, например, поощрение и вознаграждение лесбиянства, содомии и детоубийства, а в Спарте, кроме того, почиталось воровство. Это вроде весов, которые надо поддерживать в равновесии без того, чтобы убивать плод ещё в утробе, как это распространено в Анголе и на Формозе.