Житие Иса. Апокриф

Несмотря на воинственный вид наших путников, через городские ворота их пропустили беспрепятственно, едва брат Грез, спрыгнув с колымаги, подбежал к хранителю врат.

– Что ты ему такое сказал, что нас пропустили без мзды? – удивился Сид.

– Что мы смиренные паломники, хотим припасть к стопам наместника.

Сид оглядел свою благочестивую компанию – в кольчугах, прикрытых белыми плащами для защиты от солнца, при мечах и копьях, они больше напоминали разбойников, нежели богомольцев. Впрочем… они же еще и купцы! Словом, ворота раскрылись, и колеса их замечательной телеги бойко покатились по бревенчатому настилу моста через ров.

«Должно быть, не только у разбойников здесь такой вид», – подумал Сид, въезжая под прохладные своды ворот, похожие на туннель, – так широка была древняя стена!

Брат Грез знал все – им не пришлось долго искать пристанища. Он уверенно вел маленький караван по узким мощеным улицам, заросшим широколиственными деревьями, в кронах которых прятались вторые этажи домов, словно балконы, выступающие над первыми этажами. Потом улицы стали шире – здесь свободно разъезжались две повозки. И даже оставалось место для пешехода. Впрочем, здесь, на окраине, а брат Грез уверенно вел их именно на окраину, повозки и пешеходы встречались очень редко.

– Здесь, – объявил Грез, стукнув посохом в прочную дверь рядом с массивными дубовыми воротами. В двери открылось окошечко, через которое некто, оставшийся в тени, внимательно осмотрел пришельцев. Потом загремел засов, и через распахнувшиеся ворота путники из пыльного зноя въехали в зеленый рай двора.

– Договорился на две комнаты. Лошадей поставим во дворе под навесом, – бодро доложил Грез.

Хозяин молча взял деньги, безмолвно провел постояльцев в комнаты и неслышно удалился.

– Дом принадлежит святому храму, – видя удивление Сида и его спутников, пояснил Грез, – они оказывают гостеприимство и мирянам, когда те звенят серебром. И меня здесь знают.

«Ты, брат, здесь кое-что значишь», – отметил про себя Сид.

Грез, проявив бурную инициативу при размещении, нетерпеливо поел, но не отвалился, как обычно, в тенек, а стал бродить по двору, словно маялся животом. Наконец сказал Сиду, что нужно поинтересоваться дальнейшей дорогой, и выскользнул за ворота. Вскоре вышел прогуляться и Нави. А брат Мис, поклевав носом в сетчатой тени виноградника, поплелся, загребая пыль косыми лапами, проведать здешний базар.

– Не прогуляться ли и нам для уяснения торговой конъюнктуры, мы же все-таки купцы, – кивнул на выход Зер.

– Попозже, подождем возвращения Нави, – выплюнул травинку Сид.

Быстроногий Нави возвратился в самое полуденное пекло. Пожалуй, никто не обратил внимания на его возвращение – брат Мис снова дремал в тени, напившись базарного вина, а хозяин утратил всякий интерес к своим постояльцам. Полчаса спустя возвратился и Грез.

Нави прилег на подстилку рядом с Зером, Гефом и Сидом. Мер и Без занимались хозяйством.

– Я прошел за Грезом до дома у главного храма, – негромко начал Нави.

– Откуда известно, что главного? – так же негромко, не открывая глаз и не повернув головы, поинтересовался Сид.

– По богомольцам. Здесь толпа со всего света – узреть, припасть к ногам, получить отпущение. Рядом – дом наместника Иса на земле.

– Продолжай.

– Греза пропустили к наместнику.

– Дом охраняется?

– Да. У входа два воина в кованых панцирях. На белых плащах знак древнего меча красного цвета. Грез что-то сказал, и его пропустили.

– Сам с ними не говорил?

– Это могло привлечь внимание.

– Правильно. Брат Грез! – вдруг громко позвал Сид странника. – Когда ты отдохнешь, не пройтись ли нам с тобой и Зером по городу?

– С величайшим удовольствием, достойный Сид, – мгновенно откликнулся очнувшийся от дремы странник, – дорогу я уже узнал, знал-то я ее и раньше, да хотелось убедиться, спокойно ли ныне.

– И как?

– Стало тише, стражи святого престола поубавили число грабителей, так что купцы должны возносить благодарственные молитвы господу.

– А что слышно о тканях, которые мы везем?

– Нет смысла их продавать здесь. На Севере они втрое дороже.

9

—Интересная закономерность, – пощипал бородку Зер, когда, возвратившись из экспедиции по городу, он и Сид вновь прилегли в тени в дальнем углу двора, – чем ближе к Северу, к границам этой пресловутой Империи, тем больше меняется речь Греза.

– Ты о том, что теперь он лепит целые фразы на своем языке?

– Это-то хорошо, я сам просил его поучить нас своему говору. Я, дорогой мой Сид, говорю о тоне, лексиконе, не очень-то характерном для смиренного инока.

– Ну! Он же знает по крайней мере три языка!

– Так-то оно так… Похоже, он устал носить маску смирения, у него прорывается совсем иная манера себя держать, какое-то чувство своей значительности.

– Но Мис…

– Что Мис! Этот каким был, таким остался… Был такой потрясающий фильм в моем детстве.

– Послушай-ка, Измаил Алексеевич, получается, ты считаешь, что мы лезем в западню?

– Не исключено.

– Не повернуть ли?