Житие и страсть Жоржа Сименона

Расставаясь, она протянула ему руку, и в подведенных глазах промелькнуло нечто трагическое, хотя накрашенные губы улыбались.

— От результата моего собеседования будет зависеть, смогу ли я принять ваше предложение. Ждите меня до половины пятого. Если я не приду к вам в отель, значит, приняла приглашение в «Жидкий воздух».

Она ушла на встречу, а Сименон вернулся в отель и заказал бутылку Сент — Эмильона — бордосского вина, которое она хвалила за обедом. «На случай, если дама вернется», решил он и никак не мог понять, почему с таким нетерпением поминутно смотрит на часы. Пытался думать о манекенщице, обладавшей довольно пышными формами, столь привлекавшими Сименона. Мода на худышек еще не настала, а пышная грудь и округлые бедра считались главными признаками женственности. Символами соблазна считались pine–up girls, которые на протяжении сороковых успешно поднимали боевой дух американских солдат. Распевая незатейливые любовные песенки и выставляя на всеобщее обозрение свои внушительные прелести, pine–up перестали быть армейской экзотикой, превратившись в своего рода знак времени. Пикантные журнальные версии Клары Боу, Бетти Грейбл или Мэй Уэст красовались на лобовом стекле грузовиков, на обратной стороне крышек потертых армейских чемоданов, висели над изголовьем видавших виды кроватей. Pine–up часто бывали чуть коротконоги, толстоваты и вовсе не так изысканы, как холеные парижские дивы. Но любили их именно такими. Идеал Сименона совпадал с требованием времени, его притягивали простые, смешливые пышечки. Странно, как его занесло в брак с костлявой, мрачноватой интеллектуалкой Тижи? Впрочем, Марк так мил и хорош, что жалеть не о чем.

3

Ожидая в номере мисс Дениз Уимэ, Сименон пытался отвлечься, но все время возвращался мыслями к новой знакомой: она сказала, что если договорится с фирмой, то в отель не вернется. Так ждать ее или нет? Неопределенность начинала его бесить.

Он снова смотрел на часы и злился на себя: — Какого черта! Она заставляет меня терять время!

На пять минут позже назначенного времени портье сообщил, что к Сименону пришла девушка.

— Пропустите.

— Ну и как? — спросил он мисс Уимэ с неожиданным волнением, удивляясь вибрации собственного голоса.

— Все решил зеленый свет… — Она смотрела как–то неопределенно и говорила загадками, то ли шутя, то ли имея ввиду предначертание судьбы.

— Зеленый свет?

— Выйдя из «Астории», я пошла вверх по Парк — Авеню. — Присев, она закурила. — Загадала про себя, что приду к вам, если на всем пути будет попадаться лишь зеленый свет. А если нет… приму любое другое предложение.

Опытный детективист тут же сообразил, что светофоры в Нью — Йорке переключаются автоматически через равные промежутки времени. А значит, при равномерной ходьбе, пешеход попадает непременно на один и тот же свет. «Зеленый коридор» к нему устроила вовсе не высшие силы. Он не высказал свое соображение вслух.

— Это чудо! — воскликнула она. — Всю дорогу горели зеленые светофоры! За меня решила судьба.

Все, что произошло дальше, Сименон помнил в деталях до конца своих дней и много раз перебирал в памяти, стараясь понять, что же произошло с ним тогда? Вероятно, все начиналось как обычная связь, всегда волновавшая Сименона в начале знакомства. Игрок шел по финишной прямой к цели, все сильнее воспламеняясь.

При свете настольной лампы, они распили бутылку «Сент — Эмильона», сверля друг друга взглядами в накалявшейся атмосфере. Маленькая худышка не выдерживала никакого сравнения с рыжеволосой тициановской красавицей, с которой у него уже было на следующий день назначено свидание. Теперь он знал, что отменит его.

— Прогуляемся? — она встала и надела свою шляпку.

Выйдя из отеля, они медленно дошли до Рокфеллеровского центра и направились к Таймс — Сквер. Она купила у уличного торговца галстук восточной расцветки.

— Это в честь нашего знакомства. Восток — нечто пряное и жаркое.

— И совершенно загадочное.

Стемнело, она взяла его под руку, и Сименон вздрогнул, удивившись — откуда этот юношеский трепет? В первом баре, куда они зашли, она заказала шотландский виски со льдом, с несколькими вишенками и долькой апельсина. Второй бар с фотографиями Черчилля и Эйзенхауэра на стене, они пьют еще что–то крепкое…

Ужинали в маленьком ресторанчике при дрожащем свете свечей, стоявших на каждом столике и под звуки фортепиано, игравшего блюзы.

Она тихо пропела «Kiss me once

And kiss me twice…»

……….

Its been a long long time…

«Поцелуй меня разок,

Поцелуй меня другой…

…..

Это было давным–давно»

У нее был низкий хрипловатый голос, как у певиц ночных ресторанов и баров.

Сименона пробрала дрожь: он, повидавший множество самых разных женщин, впервые — именно впервые (что он с удивлением и даже испугом осознал) почувствовал лихорадку, которую называют страстью. Он отказывался в это верить — ведь никогда до сих пор не влюблялся с первого взгляда, да и не предполагал, что такое может случиться с ним.

Кроме того, считал, что сама любовь, как явление — не слишком долгостойкий «фрукт».