Жить, чтобы любить

– А почему ты до сих пор не распаковал вещи? – спросила я, кивнув сперва на коробку с надписью «Комната Эвана», что стояла под пустыми книжными полками, а потом – на другую под окном.

– Успеется, – небрежно ответил он.

– Как так получилось, что весь дом уже вполне обжитой, а ты не можешь распаковать пару коробок?

– Мы всегда переезжаем по всем правилам науки, – отрывисто рассмеялся Эван. – Мама заранее планирует, где что должно стоять, висеть и лежать. Затем мы нанимаем транспортную компанию, услугами которой пользуемся при всех переездах. Они не только пакуют и перевозят вещи, но и распаковывают их. Нам остается только войти в дом. Единственное, к чему они не прикасаются, так это к моему барахлу.

– И… – попыталась я получить от него объяснение, почему в комнате до сих пор стоят заклеенные скотчем коробки.

– Ну… Я еще не решил, оставаться здесь или нет.

При этих словах я непонятно почему почувствовала нечто вроде приступа легкой паники.

– О… – прошептала я.

– Хочешь посмотреть какой-нибудь фильм?

– Конечно. – Я перебралась на свободный край кровати, подложила под спину подушку и устроилась возле Эвана.

Он порылся в своей фильмотеке и включил какой-то боевик. Но у меня вдруг отяжелели веки, страшно захотелось спать. Ведь ничто так не изматывает, как переживания. И, не выдержав их тяжести, я провалилась в сон.

– Эмма, – прошептал мне на ухо Эван. Только через минуту я поняла, что это мне не снится. – Эм, фильм закончился. – Его голос звучал совсем близко.

Я с трудом разлепила глаза. Моя голова покоилась у него на плече, и его рука небрежно лежала на подушке за моей спиной. Отчаянно пытаясь стряхнуть остатки сна, я мгновенно приняла сидячее положение.

– Прости. Кажется, я все проспала. – Я сладко потянулась, ожидая, что почувствую боль в спине, но боль, как ни странно, ушла.

– Ничего страшного, – рассмеялся он. – Хотя ты и обслюнявила мне всю рубашку.

– Не может быть! – раскрыла я от удивления рот.

– Да шучу я, шучу! – еще громче засмеялся он.

– Какая же ты балда! – рассердилась я, бросив в него подушкой.

Эван поймал подушку и швырнул ее в меня. Тогда я вскочила прямо на кровати на ноги и выдернула у него из-под спины подушку. Но он сделал мне подсечку, отчего я рухнула на спину. А он стал тыкать подушкой мне в лицо.

– Так нечестно! – пытаясь преодолеть неловкость, задыхающимся голосом простонала я. – Никаких подножек!

– Тебе тоже никто не мешает, – ответил он.

– Вот и хорошо! – Я изо всех сил повалила его на спину и села ему на грудь, прижав его руки коленями. Замахнулась подушкой и обрушила ее ему на лицо.

– Ах вот, значит, ты как! Используешь запрещенные приемы! – завопил он, перевернулся и легко высвободил руки.

Затем уперся в матрас и с победной ухмылкой навис прямо надо мной, при этом нижняя часть его тела оставалась зажатой между моими коленями. Я чувствовала на своем лице его теплое дыхание, и жжение в спине почему-то вдруг сразу прошло. Мы практически одновременно осознали, в какой опасной близости находятся наши тела и что подушек у нас в руках нет. Затаив дыхание, я смотрела на него округлившимися глазами и видела, как ухмылка медленно сползает с его лица.

– Давай сыграем в пул? – торопливо выбравшись из-под него, спросила я.

Затем встала с кровати, подняла с пола туфли и вышла из комнаты. Эван, который так и остался лежать на боку, грустно проводил меня глазами.

Когда он наконец появился на кухне, я заметила, что у него пылает лицо.

– Хочешь бутылочку воды? – открыв холодильник, небрежно поинтересовался он.

– Конечно, – ответила я. После боя подушками у меня вся спина была точно в огне. – Может, лучше сыграем в дартс? – предложила я, а когда он отвернулся, вынула из кармана две таблетки ибупрофена и положила в рот.

– Мне обычно помогает, – прокомментировал мои действия Эван, пристально вглядываясь мне в лицо, и я поспешила скрыть страдальческое выражение глаз за беззаботной улыбкой.

Мы провели несколько туров, но потом мои мысли вдруг опять вернулись к нераспакованным коробкам.

– А мне казалось, тебе здесь нравится, – произнесла я.

– Что ты имеешь в виду? – замешкавшись, спросил Эван.

– Но ты ведь сам сказал, что еще не решил, оставаться тебе здесь или нет. И поэтому ты не разбираешь коробки.

Эван застыл с дротиком в руке, а потом медленно повернулся ко мне:

– Неужели ты боишься, что будешь скучать по мне, если я уеду?

Но я только недовольно нахмурилась, категорически отказываясь отвечать на его вопрос.

– Мне здесь нравится, – метнув последний дротик, наконец произнес он. – Честно признаться, я нигде не распаковываю до конца свои вещи. В Сан-Франциско, например, я целых два года жил на чемоданах.

– Почему?

– Я и сам не знаю, – задумался он. – Возможно, не был уверен, что мне захочется остаться, и оказался прав. Но ты так и не ответила на мой вопрос. Ты будешь скучать, если я уеду?

– Как-нибудь переживу, – пожала я плечами и улыбнулась, чтобы свести все к шутке.

– Так кто из нас балда? – ухмыльнулся он. – Не бойся, я не стану метать в тебя дротики.