Жить, чтобы любить

– Очень хорошо, – спокойно ответила я, собираясь пройти к себе в комнату.

– Нам надо прояснить несколько вопросов. Так сказать, установить основополагающие правила, – произнес Джордж, и я, закрыв глаза, замерла от ужаса. Похоже, им все было мало и они собирались окончательно испортить мне жизнь.

– Ты не можешь ездить к Эвану, когда его родителей нет дома, – заявила Кэрол. – Если мы узнаем, что ты нас ослушалась, то вообще запретим тебе с ним встречаться. Кстати, это касается и Сары.

– И он не должен отвозить тебя домой после школы, – добавил Джордж. – Мы не возражаем, чтобы он подвозил тебя в школу, но вечером возвращаться ты можешь только с Сарой или с кем-нибудь из девочек.

– И последнее, – мерзко ухмыльнулась Кэрол. – Если мы узнаем, что ты с ним спишь, то вплоть до совершеннолетия – ни на шаг из дома, за исключением школы. – (Я оцепенела, пытаясь постичь всю серьезность их угроз.) – И не смотри на меня так! Мы что, недостаточно ясно выразились?

– Не понимаю, с чего вы взяли, что я с ним сплю, – ответила я, прекрасно понимая, что лучшая защита – это нападение. – Вы ведь вообще обо мне ничего не знаете!

– А вот и нет. Мы знаем достаточно, – отрезала Кэрол. – Мы знаем, что ты очень наивная и тобой легко можно воспользоваться. Неужели ты хоть на секунду думаешь, что ему есть до тебя хоть какое-то дело?! Как и любому парню, ему от тебя нужно только одно.

– И о нем вы тоже ничего не знаете! – сердито воскликнула я.

Кэрол удивленно подняла брови, она явно не ожидала такой реакции, а у Джорджа окаменело лицо.

– Возможно, нам стоит еще хорошенько подумать, пускать тебя на свидания или нет, – угрожающе произнесла Кэрол, и у меня екнуло сердце. – Может, мы чего-то не знаем? Может, ты уже с ним спишь?

– Нет, – быстро ответила я, чувствуя, что начинаю предательски краснеть.

– Тогда разговор закончен, – подвел черту Джордж. – Теперь ты знаешь наше мнение, и этого вполне достаточно.

Глава 37 Подарки

И следующие две недели я неукоснительно выполняла навязанные мне правила. И не потому, что мне очень хотелось, а потому, что так вышло. В воскресенье мы с Эваном отправились в спортивный комплекс, где он уговорил меня попробовать себя в игре в гольф. Но я только опозорилась и дала себе слово больше не участвовать в подобных авантюрах.

Большую часть занятий я провела в художественном классе, где готовила ему подарок. Мисс Майер была не в курсе, над чем я в данный момент работаю, но всячески меня поощряла. И у меня возникло смутное подозрение, что она – впрочем, как всегда, – знает гораздо больше, чем кажется.

Когда я наконец закончила, то показала свое творение Саре, чтобы она проверила, не перестаралась ли я, переступив… скажем, определенные рамки. Она сразу поняла мой замысел, поскольку у меня не было от нее секретов, но я страшно волновалась, когда она внимательно изучала каждую страницу. Перевернув последнюю, она улыбнулась и нежно меня обняла:

– Эм, просто шедевр!

– Ты серьезно?

– Совершенно. Ему определенно понравится.

– Тогда почему при одной мысли, как я буду ему это дарить, меня сразу начинает подташнивать?

– Потому что твоя работа очень и очень личная. Но ему понравится.

Оставалось только надеяться на то, что она не ошиблась.

В пятницу всю дорогу до школы сердце трепыхалось у меня где-то в горле. Я нервно теребила лежавшие на коленях руки. И когда мы уже подъехали к школе, Эван не выдержал.

– Что происходит? – остановив машину, поинтересовался он.

– Я не знала, когда лучше это сделать, поэтому решила не откладывать в долгий ящик. – Пошарив в рюкзаке, я достала плоский квадратный пакет. – С днем рождения!

– Спасибо, – смутился Эван.

– Совершенно необязательно открывать прямо сейчас, – выпалила я, когда он принялся разворачивать подарок. – После посмотришь, наедине.

Эван бросил на меня подозрительный взгляд и решительно развернул пакет.

– Ну в самом деле, Эван! Давай потом. – Мне показалось, что меня сейчас точно вырвет.

– Ты сама это сделала?

Я молча кивнула.

К моему величайшему ужасу, Эван начал перелистывать сшитую с помощью ленты коллекцию рисунков. И его лицо расплылось в довольной улыбке. Затаив дыхание, я смотрела, как он разглядывает то, что вышло из-под моей кисти.

Эван перевернул страницу, на которой был изображен Сарин шарф.

– А он ведь так и остался у меня, – произнес он.

Затем он уставился на изображение синего отпечатка руки и улыбнулся еще шире, а у меня сразу потеплело на душе. Я следила за тем, как он внимательно читает записанные мной слова лирической песни, которую он в свое время загрузил на мой iPod, и весело качает головой при виде рисунка с изображением роскошной люстры из дома Джейкобсов. Он задумчиво провел пальцем по нарисованному ручейку на лесной опушке и рассмеялся про себя, когда дошел до урбанистического вида, открывавшегося с верхнего этажа нью-йоркского небоскреба. А обнаружив на последней странице розовые цветы, слегка покраснел. Потом закрыл альбом и глубоко вздохнул.

– Здесь ведь все-все-все? – спросил он.

– Только самое лучшее, – залившись краской, поправила я Эвана.