Жила-была старушка в зеленых башмаках

— И кстати, надо будет пройтись и внимательно оглядеть обочины от станции до деревни и вниз, до кладбища, — сказала Агния. — Пока борщевик молодой, его еще можно вывести.

— Да, придется объявить ему войну, и как можно скорее! — согласилась Варвара. — Тем более что кроме нас этим заниматься никто не станет, а наступит жара, так по дороге в нашем возрасте много не находишься, вмиг солнечный удар заработаешь!

— Ох, скорее бы! — вздохнула Лика.

— Ты что, с ума сошла, Лика? Зачем тебе солнечный удар?

— Я не про удар — я про тепло. Я так по теплу соскучилась, девочки! Все косточки прямо жаждут прогреться!

— Подумаешь! — фыркнула Варвара. — Могу договориться с Борисом Николаевичем насчет баньки.

— Банька — это было бы замечательно! — поддержала ее Агния. — Если у нас хватит на нее дров, неудобно же Бориса Николаевича разорять. И надо будет нанять Катасона воды натаскать. А так-то Борис Николаевич нам не откажет, я думаю.

— Когда это он в чем-нибудь отказывал? — даже возмутилась Лика.

— Борис-то Николаевич не откажет, а вот печка в его бане могла и отказать, там колосники совсем провалились. Да и котел в середине прогорел, полный не нальешь, — сказала Варвара.

— Ладно тебе придираться к такому на редкость хорошему человеку, Варежка! — упрекнула ее Агния. — Ну не хозяин наш сосед, так что с того? Зато добрый и безотказный.

— На редкость добрый и ленивый! — усмехнулась Варвара. — С тех пор как умер дядя Коля, дача их совсем в запустение пришла. И дача, и сад.

— Ах, какая ерунда! — сказала Лика — Вот приедет Юлия Николаевна, возьмется за дело, и будет у них не дача, а загляденье!

У Бориса Николаевича была сестра в Германии, чуть помладше наших старушек: каждую весну она приезжала на родину и все лето почти безвыездно проводила с матерью в Оринке.

— Ну да, Юлия наша Николаевна умеет красоту навести: все цветочками засадит, дорожки песочком засыплет, расставит повсюду кресла, столики, зонтики, разноцветные вертушечки… Крррасота! А дом-то все равно ветшает на глазах, — сказала Варвара.

— Будто бы наша дача не ветшает! — возмутилась Лика.

— Ну, наша ветшает из принципа, мы же сами не даем детям ее ремонтировать, чтобы дожить в привычной обстановке. А у Бориса Николаевича…

Агния Львовна поглядела на подруг.

— Так, девочки, с вами все ясно! А ну-ка давайте присядем на травку да помолчим! Вы устали, милые. Да и я тоже, если честно сказать.

Сели на прогретый откос и вытянули ноги. Надо же, всего километр с небольшим прошли, а уже устали…

Машины мимо них в этот час почти не проезжали, так что никакого шума, кроме пения птиц и шелеста листвы стоявшей возле них старой плакучей березы, они не слышали. Потом в канаве, шедшей параллельно пешеходной дорожке, заквакала лягушка. А потом высоко в небе зазвенел жаворонок.

— Хорошо-то как, милые мои! — воскликнула Лика.

— Да, лето начинается… — сказала Агния.

— А лето всегда начинается в Оринке, — подтвердила Варвара. — Ну что, двинемся дальше?

И они встали, покряхтывая, отряхнули брюки и пошли дальше.

Впереди больших деревьев уже не было. То есть они, конечно, были, но не сейчас, а до революции. В послереволюционные годы все деревья, что росли ближе к деревне, были самими деревенскими жителями беспощадно и непредусмотрительно порублены на дрова. Правда, дойдя до деревни, порубщики остановились, или их остановили, и дальше путь по деревне снова шел под большими и красивыми деревьями. Дорога осталась без тени всего на полкилометра, семь минут хода нормальным шагом, но, проходя это лысое место в знойные дни, ориновны по дороге на станцию и со станции недобрым словом поминали своих отцов, дедов и прадедов, лишивших дорогу блаженной тени. Уже третье поколение ругало предков за варварство, не догадываясь оное варварство исправить и искупить посадкой новых деревьев. В молодые и зрелые годы подругам тоже не пришла в голову эта благая мысль, а сейчас, когда они ох как оценили бы блаженную тень — сажать их они уже не могли. Упустили доброе дело, а жаль…

Миновав лысый участок, они добрели до автобусной остановки у начала деревни и снова присели, на этот раз на поребрик забетонированной площадки. В прежние годы на краю деревни, у ограды первого дома на правой стороне — красивого, с мезонином и ухоженным садом, стояла очень удобная скамеечка, и все, кто шел мимо, могли на нее присесть и отдохнуть. Особенно удобно это было для тех, кто шел с тяжелыми сумками. Но хозяин дачи в один премерзкии день вышел из дома с топором и любимую всеми скамеечку развалил, к великому огорчению подруг: именно сидя на той незабвенной скамеечке, подруги решали, по какой дороге им дальше идти — по главной деревенской или задами деревни? Вопрос был непростой, как может показаться тем, кто не в курсе.