Жестокое море

С высоты мостика Эриксону было видно все: как в корабль попала бомба, как над местом падения взметнулся столб искр и как секундой позже огромный взрыв разнес судно на куски. В тишине, наступившей после атаки, голос капитана, отдающего обычные приказания об изменении курса, был холоден. Никто не мог догадаться о той печали и гневе, которые овладели Эриксоном. Самолет исчез вдали, занеся в свой актив потопленный корабль. А если кто-то сумел спастись — что трудно было предположить, — то «Соррель», замыкающий охранение, постарается.

Все произошло так быстро, так жестоко… Эриксон мог бы еще долго думать и скорбеть об этом, но едва он успел поднять бинокль, чтобы еще раз взглянуть на конвой, как корабль, находившийся всего в ста ярдах от них, вздрогнул от взрыва.

Торпеда. Ее Эриксон определил по звуку. Наклонившись к переговорной трубе, он приказал увеличить ход и чаще менять курс, успев подумать: эта торпеда прошла мимо них лишь в нескольких футах.

Эриксон отвел "Компас роуз" от конвоя. Однако гидроакустик не нашел ничего похожего на цель. Тогда они сразу вернулись к торпедированному кораблю. Он вышел из строя, как подбитая утка, уступающая дорогу стае. Остальные корабли конвоя продолжали идти вперед. Подбитый корабль быстро погружался. Винты уже торчали из воды. С места катастрофы доносились крики перепуганных людей и сильный запах мазута. На какую-то секунду корабль стал виден на фоне лунного света. Они разглядели скучившихся на корме, кричащих и размахивающих руками людей. Эриксон заколебался: если он остановится и начнет спасать потерпевших, то и сам станет прекрасной мишенью для подлодки; если же он продолжит поиск, то оставит команду торпедированного корабля на верную смерть. Он решился на очень опасный шаг: спустить шлюпку. Пока она подбирает потерпевших, "Компас роуз" продолжит охоту.

Вызванный к переговорной трубе Ферраби старался, чтобы голос его не дрожал.

— Ферраби слушает, сэр.

— Мы собираемся спустить шлюпку, младший лейтенант. Кого назначите старшим?

— Старшего матроса Торнбриджа, сэр.

— Прикажите ему подобрать команду из четырех человек и грести в шлюпке к кораблю. Пусть подождет, пока корабль отправится на дно. Быть может, они и сами сумеют спустить шлюпки. А если нет, пусть сделает, что сможет. Мы вернемся за ним, но сначала попытаемся найти подлодку.

— Так точно, сэр.

— Поскорее, младший! Я бы не хотел останавливаться надолго.

Крики тонущих людей указывали им направление. Спасатели торопились на эти голоса. Но иногда последний вскрик человека раздавался раньше, чем они успевали до него добраться. Они подобрали четырнадцать человек. Один из спасенных умер, другой умирал. Восемь раненых, а остальные подавлены случившимся. Они чуть было не подобрали и пятнадцатого. Торнбридж обхватил руками этого человека, находящегося на последней стадии ужаса и потери сил, но удержать не мог. Скользкая пленка нефти покрывала голое тело. Человек выскользнул из рук и пошел ко дну раньше, чем матросы успели подцепить его петлей. Когда не стало слышно криков о помощи, в шлюпке позволили себе отдохнуть. Среди плавающих обломков, среди едкого запаха нефти и нашел их "Компас роуз"

* * *

За год корвет провел одиннадцать конвоев. Сопровождали корабли в Исландию, в Гибралтар, а иногда — к точке, затерявшейся где-то среди Атлантики. Там они встречали идущие из Штатов конвои. С наступлением зимы погода, естественно, ухудшилась. Но когда они привыкли к неудобствам и усталости, связанным с этой переменой, то научились радоваться поднимающемуся ветру. Черная ночь и крутая волна были чем-то вроде страховки от атак. По такой страховке они согласны были платить как угодно долго. В штормовую погоду подлодки не могли стрелять торпедами. Потом уже появились новые лодки, которые торпедировали практически с любой глубины. Но всегда плохая погода затрудняла немцам поиски и поражение целей. Раньше морякам корвета и в голову не приходило, что они могут когда-нибудь радоваться атлантическому шторму. Зато теперь никакая другая погода уже не казалась им подходящей для походов.

Но не всегда дул ветер. Не всегда луна была скрыта облаками. Много раз повторялась ночь их первого боевого крещения. Количество спасенных росло, но и кривая потерь кораблей неуклонно шла вверх. Корветы, которым чаще всего приходилось заниматься спасательной работой, были совсем не приспособлены к этому. Кораблю был необходим врач или квалифицированный фельдшер. Ведь бесполезно рисковать кораблем, останавливаясь и подбирая раненых и обессиленных людей лишь для того, чтобы они умерли потом на борту от шока, ран, ожогов.

Корветам необходим был запас одежды и одеял, нужен настоящий лазарет. Стоило брать на борт и побольше брезента, чтобы зашивать и хоронить мертвых. Множество таких вот вещей невозможно было сразу предусмотреть.

В борьбе с постоянными недостатками, бесполезной трате мужества и усилий подошел к концу 1940 год.