Мы вернулись в гостиную. Пока Вэндер перетаскивал портативный "лума-лайт" и съемочную аппаратуру в ванную, мы с Уэсли в некотором замешательстве смотрели на диван, телевизор и пыльный обшарпанный пол. При включенном свете от увиденного нами в темноте кошмара не осталось и следа. Этим солнечным зимним днем мы вернулись в прошлое, став свидетелями содеянного Ронни Джо Уодделом.
Уэсли будто замер возле заклеенного бумагой окна.
- Боже мой, мне страшно не то что садиться, даже прислониться к чему-нибудь. В проклятом доме повсюду кровь.
Оглядываясь по сторонам и медленно переводя взгляд с дивана на пол и на телевизор, я вспоминала вспыхивавший в темноте белый свет. Диванные подушки были по-прежнему на полу, там, где я их оставила, и я присела на корточки, чтобы осмотреть их. Въевшаяся в швы кровь теперь была не видна ни на них, ни на коричневой кожаной спинке. Однако при ближайшем рассмотрении обнаружилось еще кое-что существенное. На одной из подушек ближе к краю я увидела продольный порез длиной не больше двух сантиметров.
- Бентон, а Уоддел случайно был не левшой?
- Кажется, да.
- Считали, что он бил и истязал ее на полу возле телевизора, потому что там было море крови вокруг ее тела, однако это не так, - сказала я. Он убил ее на диване. По-моему, мне лучше выйти на улицу. Если бы этот дом не напоминал помойную яму, я бы, наверное, утащила у профессора сигарету.
- Ты уже столько времени держалась молодцом, - сказал Уэсли. - И вдруг перечеркнула бы все труды одной сигаретой, да еще и без фильтра. Нет уж, держись, иди лучше подыши свежим воздухом, а я пока начну прибираться.
Выходя на улицу, я уже слышала звук срываемой с окон бумаги.
Для Бентона Уэсли, Люси и меня это был, пожалуй, самый необычный вечер перед Новым годом. Но не думаю, что он оказался в такой же степени необычным и для Нилза Вэндера. Я разговаривала с ним в семь вечера, он все еще находился у себя в лаборатории, однако это было вполне в духе этого человека, который лишился бы смысла жизни, случись вдруг у двух людей совершенно одинаковые отпечатки пальцев.
Вэндер смонтировал отснятые пленки на видеомагнитофоне и днем передал мне копии. Большую часть вечера мы с Уэсли провели перед телевизором, делая пометки, чертя схемы и медленно просматривая записи. Люси в это время занималась обедом и лишь время от времени заходила в комнату взглянуть, что делается. Светившиеся на темном экране блики, похоже, не производили на нее особого впечатления. Непосвященный человек едва ли мог сразу определить, что они обозначали.
К половине девятого мы с Уэсли просмотрели все пленки, записав все необходимое. Нам казалось, что мы проследили за убийцей Робин Нейсмит с того момента, когда она вошла в дом, и до того, как Уоддел вышел из него через дверь на кухне. За всю свою карьеру мне впервые пришлось разбирать уже давным-давно считавшееся раскрытым преступление. Однако вырисовавшаяся схема была важна уже только по той причине, что подтверждала правоту сказанного мне Уэсли в Гомстеде. Ронни Джо Уоддел не вписывался в образ того монстра, с которым мы сейчас имели дело.
По увиденным пятнам, брызгам и следам мы смогли почти сразу же восстановить картину преступления. И хотя в суде наши доводы могли бы квалифицировать как домыслы, это не играло роли. Роль играла личность Уоддела, которую - у нас почти не было сомнения - мы довольно четко себе представляли.
Поскольку следы крови, найденные нами в разных частях дома, были оставлены Уодделом, имелись основания утверждать, что его нападение на Робин Нейсмит происходило в пределах гостиной, где она и умерла. В кухонной и передней входной дверях были замки, которые нельзя открыть без ключа. Раз Уоддел проник в дом через окно и покинул его через дверь на кухне, предполагалось, что, вернувшись из магазина, Робин вошла внутрь через кухню. Возможно, она даже и не потрудилась запереть эту дверь, но, скорее всего, просто не успела. Роясь в ее вещах, Уоддел, вероятно, услышал, как она подъехала к дому на машине. Он пошел на кухню и взял из висевшего на стене набора разделочный нож из нержавеющей стали. Он выжидал, пока она открывала дверь. Сначала он, видимо, просто схватил ее и втолкнул через открытую дверь в гостиную. Может быть, он что-то ей говорил. Возможно, требовал денег. Но уже вскоре он набросился на нее.
Робин была одета и сидела или лежала на краю дивана, когда Уоддел впервые ударил ее ножом. Брызги крови на спинке дивана, на стоявшем рядом горшке с фикусом и деревянной отделке стен вокруг свидетельствуют о перерезанной артерии. Брызги крови были похожи на кривую электрокардиограммы, получившуюся под воздействием изменения артериального давления, но давление есть лишь при условии, что человек жив.