Жестокий наезд

Коньяк, шашлык, свежий пассат... Когда это было в последний раз? В тот день, когда я, впервые после института увидев Сашу, понял, что начинается новая жизнь. И вот теперь – тот же стол, накрытый, по иронии судьбы, а не Измайлова, на берегу все той же Терновки. Жизнь может закончиться так, как она начиналась. И это тоже будет иронией судьбы, а не насмешкой Измайлова.

Придя в себя после размышлений, я обратил внимание на то, что Альберт Измайлов вышел из-за стола и теперь стоит над самым обрывом. Полы его тысячедолларового пальто бились у ног раненой птицей. Очевидно, в таком же состоянии находились и мысли Измайлова. О чем он сейчас думал?

Он опять идет не той дорогой. Он просто не в состоянии поставить гибель родного ему человека в причинно-следственную связь со своими поступками.

Не вставая с нагретого стула, я размахнулся и сильно бросил шампур через голову Измайлова. Когда тот просвистел в воздухе в метре от него, Альберт Андреевич резко обернулся, а ко мне тут же метнулись двое из сопровождения. Метнулись и, повинуясь жесту хозяина, остановились.

– Это за кирпич, – заметил я, кутаясь в воротник дубленки. – Я ведь не ошибся? Зачем хулиганили, Измайлов? Вам еще «бакланской» статьи не хватало.

Тот снова отвернулся и сказал, не оборачиваясь:

– Надоело на процессах на вашу спокойную рожу смотреть, Струге. Должны же вы от чего-то взволноваться? Попросил одного из этих остолопов нервы ваши пощупать. Правда, не ожидали?

– Да уж, – согласился я, – шутка удалась. Знаете, Альберт Андреевич, так можно замерзнуть. И коньяк не поможет. Слишком сложно все, правда? Вам сейчас хочется пристрелить меня, а вы не можете найти причин для выстрела. Но вы человек, который обдумывает каждый поступок. Наверное, поэтому я мерзну все сильнее и сильнее. При стечении любых других обстоятельств, с другими действующими лицами, мне уже давно было бы все равно. Ни холодно, ни жарко. И коньяком вряд ли кто-нибудь напоил бы.

Он подошел, растерянный и постаревший.

– Смерть от переохлаждения вам не грозит.

– Сядьте, Альберт Андреевич, сядьте... – Я вынул из пачки, лежащей на столе, сигарету и, наблюдая за Измайловым, прикурил. – Я же говорю – есть ошибки, о совершении которых мы даже не догадываемся. Разница лишь в том, какая расплата за это последует.

Он хотел налить себе коньяк, но вдруг передумал. Дотянулся до бутылки «Смирновки» и скрутил голову и ей. Ему хочется выпить, и выпить много. Однако он не может выпить стакан коньяка одним махом. Значит, Альберт Андреевич, я погорячился, когда предполагал, что у вас отменное здоровье. Оно было отменным. До тех пор, пока однажды не стало плохо с сердцем. Оно у него и сейчас болит. Выпей стакан коньяка, и его дубильных веществ будет достаточно для очередного инсульта.

– Однако и водка плохо способствует работе сердца. Будет вам, Альберт Андреевич. Не пейте сейчас, возможно, вам понадобится залить что-нибудь чуть позже.

– Струге, говорите то, что хотели сказать. Наш пикник затянулся...

Сигареты после спиртного имеют отвратительный вкус. Аромат убойной пьянки. Алкоголь всегда стимулирует желание курить каждые пять минут, но последующая сигарета не становится слаще.

Отвращение победило желание, и я выбросил сигарету в снег.

– Я расскажу вам две истории, Альберт Андреевич. А там уж ваше дело, чему верить на слово, а чему продолжать искать подтверждение...

Артем Малыгин родился на редкость удачливым парнем. Заметьте, не умным и не здоровым. Удачливым. К моменту его рождения его папа, Семен Матвеевич Малыгин, еще не занимал высокий пост в городском совете, но уже имел все основания для того, чтобы превратить будущее своего сына в безоблачное существование. Он, как руководитель многих строек, имел связи, позволяющие в нужный момент начать свое дело. И вскоре этот момент настал. Бизнес, поставленный на широкую ногу, стал процветать, преумножаемый капитал, что вполне естественно, позволял не только разворачивать масштабы деятельности, но и добиться места, сидя на котором Семен Матвеевич смог бы придумывать под себя законы. Он стал депутатом. Сын, не озабоченный проблемой добывания куска хлеба, пошел по папиным стопам. Являясь финансовым директором отцовской компании, он отмывал деньги за рубежом. Кстати сказать, в этот момент он и попал в поле деятельности Международной полиции. Потом был скандал с нью-йоркским банком, и интерес к Малыгину-младшему усилился. Но молодое поколение, Альберт Андреевич, чересчур амбициозно. Вам ли этого не знать? Я ведь рассказываю историю почти о вашем сыне, не так ли?