Жестокий бог

– Я облажался, ясно?! – Эдгар сильно оттолкнул свой стол, отчего тот заскользил по полу, едва не задев меня. Отец Лен затрясся так, будто годами копил ярость. – Я все испортил в Тодос-Сантосе, но не так, как ты думаешь. У меня никогда не было романа с Арабеллой. Я завел роман с ее матерью, Джорджией, – первой женщиной, с которой я был с тех пор, как умерла мать Ленни. Я увлекся, не подумав. Не думая, что она замужем, что у нее есть дети, что я разрушаю другую семью, пытаясь сохранить свою. Однажды Арабелла застала нас на месте преступления и рассказала обо всем своему отцу. Следующий год моей жизни вышел из-под контроля. Очевидно, Джорджия боролась с зависимостью от обезболивающих и алкоголя, и я стал ее ошибкой, неверно принятым решением. Она обвиняла меня в изнасиловании, чтобы спасти свой брак. А меня втянула в закулисную судебную тяжбу с Арабеллой и ее отцом, который хотел отомстить за неосмотрительность Джорджии. Он увез жену в так называемый отпуск, но на самом деле это оказалось длительной реабилитацией, в то время как Арабелла осталась в Калифорнии со своей сестрой. Именно тогда ее мать призналась, что у нее был роман со мной и она хочет развестись. Когда ее муж пригрозил провести ее через неприятный бракоразводный процесс и помахал перед ней брачным контрактом, она попыталась перерезать себе вены, но безуспешно. Арабелла с сестрой были раздавлены, а меня поглотило чувство вины, поэтому я решил помочь их семье пережить этот болезненный период. Когда я узнал, что Арабелла нашла способ приехать сюда, я понял, что она жаждет мести. Вот почему я отдалился от Ленни. Чем меньше я втягиваю ее в это, тем меньше у Арабеллы шансов добраться до нее. Она превращала каждый мой день в настоящий ад. Наверное, по ее логике, если она разрушит мою жизнь в ответ, ей станет легче.

– Именно это происходит сейчас?

– Да. Она врывается в мой кабинет и комнату без предупреждения, бросает мне в лицо обвинения. Заявилась на два свидания, которые у меня были с тех пор, как я приехал сюда. Разбила две мои скульптуры. И то, что она сделала с Ленни и Поппи, конечно, ужасно. Я знал это. Обо всем знал. Вот почему я держался от них на расстоянии. Я говорил себе, что все закончится через несколько месяцев и все вернется на круги своя.

– Чушь собачья. Мы с Ленни слышали вас у тебя в комнате, – возразил я. – Ты сказал ей слезть с тебя. Вы занимались сексом.

– Она пыталась соблазнить меня! – закричал Эдгар. – У нее случаются приступы сумасшествия, когда она пытается заняться со мной сексом, но я всегда отталкиваю ее. Я несколько раз звонил ее отцу. И ее сестре тоже. Они сказали, что я заслужил это за то, что сделал с их семьей. Она мученица, которая протаскивает меня через каждый грех, который я совершил.

– Тогда почему ты позволяешь ей проводить с тобой так много времени? – Он не казался человеком, способным переспать с подростком, но я все еще сомневался в его словах.

Он с трудом сглотнул.

– Проводя с ней больше времени, я отвлекаю ее от Ленни. Дети не должны страдать за проступки своих родителей. Я потакаю разрушительной стороне Арабеллы, пока ее время здесь не истечет. Но я не прикасаюсь к ней, и я в ужасе от того, что моя дочь может так думать. Неужели она совсем меня не знает?

– Ты находил время, чтобы узнать ее ближе в последние годы? – спросил я.

Его голова бессильно повисла, как приспущенный флаг.

– Она поделилась этим с Поппи? – вздохнул он.

Я покачал головой. У Лен не хватило сил расстроить старшую сестру. Когда ты заботишься о ком-то – а в этот момент не было смысла отрицать, что я заботился о Леноре, – ты действительно не хочешь сообщать этому человеку плохие новости.

– Слава богу.

– Не благодари Бога, благодари свою дочь. Ты должен загладить свою вину перед ней. – Я предостерегающе ткнул в него пальцем с другого конца комнаты.

– Я не знаю, Вон. Воспитание детей – это чертовски тяжело, понимаешь?

Эдгар вытер пот со лба, прижимаясь своей широкой спиной к стене, и присел на корточки. Я сделал то же самое, присев напротив него, с другой стороны комнаты.

– Правда в том, что дети не приходят с инструкцией. Я не всегда понимаю, когда она капризничает, потому что ей нужно выплеснуть эмоции, а когда ведет себя серьезно. Ленора всегда была хорошим ребенком. Обе мои дочери действительно такие. Но у Ленни масса здравого смысла и огромная выдержка. Поэтому я никогда не беспокоился за нее. Я думал, что причина ее бунта заключается в стажировке.

Стажировка. Я едва не поморщился. Это было на моей совести.

– Тебе нужно поговорить с ней сегодня начистоту. Расставить все по своим местам. Расскажи ей, в чем дело.

Он кивнул.

– Что касается стажировки… – продолжил я, слова сами собой слетали с языка. – План изменился. Мне нужна твоя помощь кое в чем.

Эдгар нахмурился.

– Ты все еще собираешься показать скульптуру, верно?