Жестокие игры - 2

Мы поднялись на первый этаж. В дальнем углу фойе лежали два трупа боевиков из личной охраны Бахметова. Еще пятеро с хмурыми лицами толпились у стены под охраной телохранителей Татиева, взирая на мир тупо и обреченно.

- А где сам Бахметов? - спросил я у Рощина.

- Застрелился.

- Правда что ли?! - удивился я.

- Да, - кивнул Игорь. - Когда понял, что проиграл, то... Мы не успели помешать.

- Жаль! Он мог быть нам очень полезен.

Руслан Татиев ждал нас в кабинете Бахметова - своего у него здесь не было. Его телохранители уже успели убрать труп Хозяина и сделать уборку. Увидев меня, Татиев встал из-за стола и, широко улыбаясь, с раскрытыми объятиями пошел навстречу. Обнял. Радушно проговорил:

- Рад видеть вас, Павел Иванович, в добром здравии! Выходит, что вы вторично спасли мне жизнь. Руслан Татиев этого не забудет. Нет.

- Здравствуйте, Руслан Мансурович! Я здесь не при чем. Это все они, я кивнул на стоящего сзади Рощина.

- Э-э, не скажите! Если бы вы все не организовали, то... Только отчего же сразу ко мне не пришли? Зачем так рисковали?

- Хотел добыть более веские доказательства. Расчитывал, что Бахметов, как весьма разумный человек, сам должен прийти к вам с повинной.

- Какой мерзавец! Никак не ожидал от него подобного... Павел Иванович, коньячка не желаете в честь вашего освобождения?

- Не откажусь.

- Игорь Сергеевич, - обратился Татиев к Рощину, - скажите моим парням, чтобы все организовали в кафе в лучшем виде. Через пятнадцать минут мы с Павлом Ивановичем будем.

- Хорошо, Руслан Мансурович, - ответил Рощин и вышел.

- А вы считаете, что Бахметов сам на такое решился? - спросил я, возращаясь к прерванному разговору.

- Нет, я так не думаю. Сам бы он на такое никогда не решился.

- И вы догадываетесь, - кто эти люди?

- Более того, Павел Иванович, - я в этом уверен. Ожидая вас, я пробросил звонок во Владикавказ своим людям. Они мне сообщили, что на днях туда приезжал Сосновский и встречался с Бахметовым.

- Почему же они сразу не сообщили вам об этом?

- Они полагали, что встреча эта проходила с моего ведома.

- Теперь ясно. Но отчего вы перестали устраивать Сосновского?

- Есть один момент, - усмехнулся Татиев.

- Это секрет?

- Да нет, никакого секрета здесь нет. Недавно я встречался в Москве с Сосновским. В разговоре я сказал, что много оружия раздаю своим соплеменникам бесплатно. На это он мне ответил: "Что за оружие, если оно не стреляет". Я понял, что он имеет в виду, не сдержался, схватил его за грудки и чуть было душу не вытряс. Хорошо, что рядом не было его телохранителей. А то бы тут же меня кончили.

- И что же он хотел сказать этой фразой?

- А вы не догадываетесь?

- Может быть и догадываюсь, но хотел бы услышать от вас.

- Этот интриган хочет, чтобы весь Кавказ полыхнул так же, как Чечня. Вот чего он хочет. Хочет погреть свои грязные загребущие руки у большого костра.

- А вы, значит, против?

- Я не только - против, но и сделаю все возможное, чтобы этого не случилось.

- Даже так?! - проговорил я насмешливо. Не верил я всей этой патетике. Нет, не верил. Это горный козел не далеко ускакал от козла московского. Если они даже пасутся в разных стадах, то сущность-то у них все равно одна - козлинная. Определенно.

- Вы что же - мне не верите? - спросил Татиев, насупившись, как мышь на крупу.

Обиделся. А мне плевать! Все равно ты, сученок, никуда не денешься и отработаешь мне по полной программе за все мои здесь унижения и мордобой. Иного выхода у тебя просто нет. Обижайся на здоровье! Впрочем, нет, ссориться с тобой - в мои планы не входит. А потому ответил:

- Верю. Сейчас верю. Но ведь до недавнего времени Сосновский и Бахметов были вашими друзьями.

- Друзьями они мне никогда не были. - Он усмехнулся. - Скорее, как принято у вас говорить, - подельниками.

Вот это он верно. С этим трудно не согласиться. Все они - подельники, одной веревкой связаны. Всех бы разом и подвесить на этой веревке. Ничего, скоро уж.

- Пойдемте, Павел Иванович, к столу, - сказал Татиев, вставая. - А то там обед простынет.

От вида роскошного стола и запаха жаренной баранины у меня случились голодные спазмы желудка. Закружилась голова. А в гортань мощным потоком хлынул желудочный сок. Я едва успевал его сглатывать.

Татиев наполнил рюмки коньяком. Торжественно встал. И я приготовился вновь слушать длинный, как язык сварливой тещи, и витееватый, как речь политика, тост. И был искренне удивлен и даже разочарован, когда услышал:

- За вас, Павел Иванович! Спасибо вам!

Что ж, скромно, но со вкусом. Выпили. Вскоре мой желудок удовлетворенно урчал, переваривая вкусную и полезную пищу. Насытившись, я вспомнил, что не просто здесь, а на работе, напомнил Татиеву:

- Руслан Мансурович, а где же обещанные вами материалы?

- Они в моем кабинете, Павел Иванович. Брат переслал с оказией.

- Вы очень хорошо знаете русский язык.

- Это от мамы, - улыбнулся Татиев. - Она была русской. Потому и внешность у меня несколько необычная для горца. Она воспитала нас с братом на Пушкине, Достоевском, Чехове.

- Что-то не похоже, - усомнился я.