Жестокая фортуна

Виктор на это решение покривился, но настаивать на веслах не стал. В любом случае это не ускорить плавание. А вот о своём решении плыть на кораблях пожалел. Теперь ему как никогда ранее не терпелось добраться до Радовены, столица Чагара, и он сомневался в правильном выборе. Мог ведь и на дельтаплане сразу взлететь в небо, уж там на высоте воздушных потоков всегда хватает. А дальше его бы орлы в месту назначения забросили. Ведь совсем необязательно возвращаться в сопровождении грозной эскадры. Тем более что встречи не будет: никто на Первом Щите ещё не знал, что его Святость, высший проповедник монастыря Менгары остался жив и в полном здравии. Там его до сих пор считали сгоревшим в адском пламени кошмарной машины, оставшейся от императора Гранлео.

Зато знали о предстоящем прибытии инопланетянина три человека. Линкола - мать короля Грома Восьмого; её старшая внучка, принцесса Роза Великолепная, Покорительница Небес; ну и генерал Тербон, верная опора и наилучший защитник всей королевской семьи, старый приятель и соратник Виктора Палцени. Ждали и готовили соответствующие действия к моменту его прибытия.

"А прибытие как раз и задерживается! - с досадой размышлял Менгарец, нервным шагом прохаживаясь по раскалённой палубе корвета. Каждый раз при развороте он останавливался и внимательно вглядывался в небо: - И Мурчачо не видно! Вроде бы уже и пора орлам появиться. С чувством времени у них всегда был полный порядок. Хотя..., - он взглянул на часы, и покаянно вздохнул: - Это я зря паникую. Пол часа как минимум у них ещё до назначенного времени есть. Но! Ржавчина на мою голову! Почему я такой нервный неуравновешенный? Хоть бы кашьюри на нас напали, я бы хоть душу отвёл, работая своим дмуручников.

Но его угрожающий меч так и стоял, прислонённый к центральной мачте и грозно поблескивая удивительной по прочности сталью. Туда его заботливо поставили и даже закрепили в лёгких зажимах вновь вернувшиеся к своим обязанностям оруженосцы. А водные монстры вообще пропали из поля зрения. Скорей всего ушли к более пресным проливам, а те кто не успел, попросту завалились отравленными на дно. Так что сражаться было не с кем. Сгонять зло на матросах - вообще было не в стиле его Святости, так что ничего больше не оставалось, как метаться по палубе, да посматривать на небо.

И всё равно не он первым заметил опасность. О ней сообщил один из марсовых, восседавший на мачте флагмана эскадры:

- Грозовая облачность с южного направления! - звонкий голос услышали на всех, погрузившихся в дрему кораблях. - Приближаются тучи довольно быстро!

Ну с тучами, пусть даже и грозовыми, для бравых моряков трудностей не предвиделось. Наоборот все обрадовались и зашевелились. Тучи - это и ветер! А значит - предстоит опять движение! И громкие команды вывели экипажи из спячки, приказывая готовиться к продолжению плаванья.

Да только радость на лицах офицеров и наблюдателей несколько поугасла, когда они минут через пять сообразили, с какой громадной скоростью надвигается на них странная буря. Небо на юге чернело и наливалось свинцовой тяжестью прямо на глазах и вихрящиеся тучи уже распростёрлись широкой полосой на весь горизонт.

Хорошо ещё, что адмирал Ньюциген, сам никогда не бывавший в подобном урагане, всё-таки знавал о подобных апокалипсисах понаслышке. И сразу понял, какая опасность грозит его эскадре. По его командам стали снимать и сворачивать в бешенном темпе все паруса, оставляя только один малый, косой парус, называемый грозовым и позволяющий кораблям держаться корпусом поперёк волны. В аварийном режиме стали наглухо задраивать все люки и палубные отверстия. Готовились все снасти и распорки, которые могли повысить выживаемость суден в экстремальных условиях. Проверяли шлюпки и их крепления.

И всё равно можно было смело сказать, что до первого налетевшего шквала военные моряки приготовиться не сумели. Хорошо хоть плавучие якоря успели сбросить за борта. Удар ветра оказался настолько сильным и мощным, что не стой корабли к нему носом, так бы и полегли на борт. Но и так мало не показалось: мачты ломались словно спички, натяжки и канатные снасти рвались, словно прогнившие насквозь нитки, а шпангоуты заскрипели и затрещали так, словно их ломал, выкручивал невидимый гигант.

А потом с мелкой водяной пылью, и громыхающими вспышками молний, всё вокруг заполонила практически непроглядная мгла. Такой и среди ночи не случается. Невидимый и не испытываемый никем ранее ураган, обрушился на эскадру со всей беспощадной и слепой яростью. И началось истинное светопреставление.